Забытая история: Россия грозила закрыть «Сохнут» еще четверть века назад
Марк Котлярский
18:00
«Все повторяется. То, что происходит в «Сохнутом» в России сегодня, очень похоже на такую же конфликтную ситуацию, только случившуюся четверть века назад! Времена в России, может быть, и меняются – но не нравы. Удивительно, что о той истории никто не вспомнил сегодня».
Семен Довжик, журналист, живет сейчас в Канаде. С 2002 по 2006 годы он работал пресс-секретарем Еврейского Агентства «Сохнут» и главой отдела по связям с общественностью Всемирного ОРТа, а в 2006-2008 годы – сотрудником московского представительства. «Я пришел в Агентство в начале «нулевых», и застал сотрудников, которые были очевидцами случившегося с «Сохнутом» в России в 1996 году», – вспоминает Довжик.
История большой нелюбви
«Российские власти точно так же, как и сейчас, угрожали прикрыть «Сохнут». И так же, как сейчас, дело «Сохнута» было только поводом, инструментом давления на Израиль. Дело было вовсе не в Агентстве, но назревал дипломатический кризис между Россией и Израилем: РФ уже тогда начала процесс возвращения себе «Русского подворья» в Иерусалиме. И тогда власти решили надавить на Израиль. Первая формальная проверка прошла в офисе Еврейского агентства в Биробиджане, потом – в других местах, а после всех этих рейдов Россия дала понять Израилю, что деятельность «Сохнута» в РФ нежелательна», – рассказывает Семен Довжик.
В 1996 году послом РФ в Израиле был Александр Бовин. Именно в тот год Россия начала борьбу за возвращение Сергиева Подворья и здания Русской духовной миссии в Иерусалиме. Как вспоминал потом Бовин, 2 апреля 1996 года министерство юстиции России своим распоряжением отменило регистрацию Еврейского Агентства для Израиля «Сохнут» в Москве как незаконную и поручил органам на местах аннулировать также деятельность его представительств. Тогдашнего директора «Сохнута» Хаима Чеслера власти уведомили об этом на следующий день.
– В 1996 году в России все еще существовала огромная еврейская община, такой кризис мог ей навредить. Хотя изначально было понятно, что претензии к «Сохнуту» – не первопричина.
– Как тогда вышли из ситуации?
– Очень грамотно: общаться с Россией стали не через Израиль, а через США. Были задействован Белый дом, Госдепартамент, контакт шел через посольство России в США. В итоге очень быстро Россия дала понять, что ее не «Сохнут» интересует, а совсем другие проблемы. Были разные переговоры, после которых российское правительство, его тогда возглавлял Черномырдин, дало указание своему министерству юстиции оказывать содействие израильской стороне.
И специалисты из минюста РФ сами предложили ту форму существования для Еврейского агентства, которая действует в России практически и по сей день – статус автономной НКО. Они сами предложили форму устава для «Сохнута», определенные формулировки, которые делали Агентство некоммерческой организацией местного значения. В специальном пункте была прописана даже должность председателя. Люди на этом посту менялись, одно время организацию возглавляла Злата Хазанова, предприниматель и супруга сатирика Геннадия Хазанова.
– Почему именно «Сохнут» в России всегда делают «мальчиком для битья»?
– У «Натива» есть дипломатический статус, тронуть его – значит, начать открытый дипломатический скандал. А «Сохнут – слабое звено, там всегда можно найти, к чему придраться. И сейчас все, как и в прошлый раз, начиналось с проверок на местах.
Российская тактика: сначала «наезд», потом поиск компромисса
– Важно отметить: в 1996 году «Сохнут» в России был чуть ли не империей. Это была самая сильная и самая влиятельная международная еврейская организация. Ни по бюджету, которым распоряжалось Агентство, ни по количеству посланников, сотрудников и координаторов на местах, ни по уровню связей с другими еврейскими организациями России, общинами и с местными властями равных «Сохнуту» не было. Колоссальная сеть по всей России. Но когда я попал в Москву в 2006 году, у «Сохнута» уже не было ни тех денег, ни тех связей, ни того влияния; после кризиса 1996 года Еврейское Агентство стало терять свою значимость.
А по мере того, как Агентство теряло свое влияние, вклады спонсоров сокращались, а место «Сохнута» в России тихо-тихо занимали хасиды ХАБАДа. Там, где «Сохнут» сворачивал свою деятельность, закрывал отделения, уходил из каких-то программ и сокращал количество посланников – образовавшийся вакуум тотчас занимали любавичские хасиды. И сегодня именно ХАБАД – самая мощная еврейская организация в России, которая и де юре, и де-факто аффилирована с властью и в состоянии решать вопросы на самом высоком уровне, с пониманием, как и через кого это делать. А от «Сохнута» остались только «рожки да ножки», тем более что, в отличие от всего остального мира, в странах бывшего СССР репатриацией занимается «Натив». Думаю, большинство тех, кто приезжает в Израиль из России, вообще в глаза не видели никакого посланника «Сохнута». Даже за бесплатными авиабилетами в Израиль не все обращаются.
– В нулевые, когда влияние «Сохнута» было подорвано, уже не было никаких инцидентов с российскими властями?
– Не было. Если не считать рутинных проверок на местах, но они касались любых НКО, не только «Сохнута». Могло после проверки прийти письмо с требованием устранить какие-то мелкие недостатки – просто для «галочки». Так в России работают все властные структуры. Но серьезные проверки, о которых я говорю, начались три года назад – абсолютно спланированные, продуманные, устроенные сознательно. Проверяли всю документацию, частично ее изымали, было понятно, к чему это ведет.
– Очередная «артподготовка»?
– На «гэбешном языке» это называется «накапливать информацию». Прокурорские проверки тогда активно шли в филиалах в Новосибирске, в Екатеринбурге, Саратове и ряде других городов. Проверяющие целыми группами заявлялись в те или иные отделения, требовали материалы, придирались к мелочам. Их задачей было накопить информацию «на всякий случай». Те, кто жил в России, прекрасно понимают, что нарушения можно найти в любой организации, стоит только захотеть.
Сейчас стали цепляться к сбору персональных данных, хотя в любой организации есть база данных, которая собирается годами, а то и десятилетиями. Конечно, у «Сохнута» есть данные на отдыхавших в детских или молодежных лагерях, участников программ или групповых поездок в Израиль.
Ошибка Герцога
– Разве в «Сохнуте» уже тогда не смогли сделать какие-то выводы?
– Там год вообще не было руководителя! А до этого «Сохнут» четыре года возглавлял Ицхак Герцог, и единственное, что его интересовало – как из кресла председателя «Сохнута» пересесть в кресло президента страны. Вся его деятельность исключительно на это и была нацелена. Он хотел, например, возродить так называемый «государственный отдел Сохнута», который существовал при Бен-Гурионе для контактов от имени еврейского ишува с другими странами. Потом, когда возникло Государство Израиль, работников этого отдела перевели в министерство главы правительства и в МИД. А Ицхак Герцог хотел возродить его – думаю, чтобы развивать и укреплять свои собственные международные связи, способные помочь ему в дальнейшей политической карьере. Это его интересовало, а не деятельность «Сохнута».
По сути, «Сохнут» проморгал всю нынешнюю ситуацию. Если бы там было руководство, понимающее, что происходит и к чему все идет, то еще три года назад оно приняло бы какие-то меры. Как только начались эти прокурорские проверки, сразу следовало перевести события в дипломатическую плоскость. Должны были передать информацию в МИД, и начать урегулирование кризиса на внешнеполитическом уровне.
– Почему, по-вашему, этого не произошло?
– Потому что и в самом «Сохнуте» позакрывали нужные отделы. Например, в специальном «отделе стран СНГ» сидели прекрасные аналитики, я помню, что в годы своей работы постоянно получал аналитическую записку от них – подробный, детальный анализ ситуации на постсоветском пространстве. Люди держали руку на пульсе. Отдел закрыли, кого-то уволили, кого-то отправили на пенсию. Мало того, что организация год была практически обезглавлена, там и экспертов высокого уровня в ней не оставили, а они бы смогли предвидеть и предотвратить кризис.
– На ваш взгляд, чем история завершится?
– Думаю, компромисс будет найден. Когда российские власти говорят, что речь идет не о политическом конфликте, а о юридическом, это означает, что им что-то нужно. Типично российская практика: «наехать», предъявить претензии, а потом искать компромисс. Как правило, компромисс находится.
Марк Котлярский, «Детали» Фото: Depositphotos.com⊥
