Председатель ЦК КПРФ Г.А. Зюганов поздравляет всех россиян с 70-летним юбилеем победы в битве за Сталинград.

- Дорогие друзья - сталинградцы! Получив от Советской власти путёвку в новую жизнь, многовековой уездный городок Царицын с 1920 года стал областным центром, а в 1925 году он получил новое имя - Сталинград, которое словно дало крылья городу, превратив его за несколько лет в современный промышленный,  учебный и культурный центр с развитой инфраструктурой.

Но стремительный взлёт был прерван войной - Сталинград стал одной из стратегических целей фашизма,  который не скрывал, что захват города, носящего имя Сталина, помимо экономического и военного, имеет для них громадное политическое и психологическое значение. 

Но и для советского народа значение этого города было воистину великим. И борьба за город,  стала, по сути, борьбой за Знамя, на котором начертано имя Сталина. Кому оно досталось бы, тот и победил.

И Красная армия в великой битве одержала военную, моральную, политическую и психологическую победу, переломив хребет непобедимой немецкой армии и ее союзникам.

Дорогие сталинградцы! Поздравляю вас с юбилеем великого победоносного сражения,  в котором проявилось всё величие духа советских людей. Уверен: как бы ни старались «десталинизаторы», начиная с Гитлера и кончая нынешними его политическими наследниками, вытравить из истории и народной памяти великое имя Сталина, навсегда, из рода в род, из века в век вы сохраните и будете передавать потомкам гордое, грозное и прекрасное имя - сталинградец! И за то, чтобы это имя было не только в наших сердцах, но и на географической карте России, борется КПРФ. Верю, что и здесь победа будет за нами.

С праздником, с юбилеем, с Победой в великой битве, дорогие товарищи!

Уроки диалектики в статье В.И. Ленина «Об отношении рабочей партии к религии»

КПРФ — партия научной коммунистической идеологии, и она же — партия свободы совести. Иначе говоря, она есть партия диалектико-материалистического мировоззрения, предполагающего научный атеизм (не путать с вульгарным воинствующим атеизмом), и в то же время она открыта для вступления в её ряды верующих. Не содержит ли это неразрешимого противоречия, могущего привести к мирному сосуществованию в КПРФ идей христианского и научного коммунизма? Вопрос не надуманный, если учесть, что в ряды российских коммунистов в последние годы вступило немало верующих, в основном православных.

Личное противоречие коммуниста-верующего

Вопрос имеет объективную основу. Сама мерзость всевластия капитала, подавляющего в человеке человеческое, толкает его на сопротивление этому всевластию, на поиск земной силы, способной остановить и разрушить капиталистический молох, проложить путь к обществу социальной справедливости. Верующий видит эту силу в КПРФ и вступает в её ряды. Он знает слова её гимна — «Интернационала»: «Никто не даст нам избавленья — ни бог, ни царь и не герой. Добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой». Знать-то он их знает, но уповает на божью помощь. Каждому верующему, прежде чем подать заявление о приёме в КПРФ, приходится решать для себя противоречие между верой в идеальное — в бога — и согласием с материалистической программой партии.

Ленин, ратовавший за вовлечение в марксистскую партию «всех рабочих, сохраняющих веру в бога», так писал о разрешении этого противоречия в исключительном случае, поучительном для нас, — в случае вступления в партию священнослужителя. «Если священник, — говорил он, — идёт к нам для совместной политической работы и выполняет добросовестно партийную работу, не выступая против программы партии, то мы можем принять его в ряды с.-д., ибо противоречие духа и основ нашей программы с религиозными убеждениями священника могло бы остаться при таких условиях только его касающимся, личным его противоречием, а экзаменовать своих членов насчёт отсутствия противоречия между их взглядами и программой партии политическая организация не может». И далее, рассматривая данный исключительный случай, Ленин определяет ограничительное условие жизнедеятельности верующих в марксистской партии: «И если бы, например, священник вошёл в партию с.-д. и стал вести в этой партии, как свою главную и почти единственную работу, активную проповедь религиозных воззрений, то партия безусловно должна бы была исключить его из своей среды».

Названное условие привлечения рабочих-верующих в партию Ленин считал строго обязательным, чему дал пояснение: «Мы привлекаем их для воспитания в духе нашей программы (в духе материализма. — Ю.Б.), а не для активной борьбы с ней. Мы допускаем внутри партии свободу мнений, но в известных границах». Иными словами, свобода совести в марксистской партии не означает свободу пропаганды религиозных взглядов. Коммунисты давно заявили, что религия есть частное дело по отношению к государству, но отнюдь не по отношению к себе, своей партии, не по отношению к марксизму. О том писали Энгельс в конце XIX века и Ленин в начале ХХ века. Последний в 1909 году в статье «Об отношении рабочей партии к религии» (её мы цитируем в настоящей публикации) со всей определённостью объяснил, почему религия не может быть частным делом в отношении к марксизму и марксистской партии: «Марксизм есть материализм. В качестве такового, он так же беспощадно враждебен религии, как материализм энциклопедистов XVIII века или материализм Фейербаха».

Прочтя эти строки, думающий о вступлении в КПРФ верующий может сказать себе: «Беспощадная враждебность к религии — не она ли основа воинствующего атеизма? Выходит, что КПРФ отказалась от него только на словах, поскольку она остаётся верна марксизму-ленинизму?»

Путь к освобождению от иллюзий

У Ленина, как у Маркса и Энгельса, речь идёт о научной, теоретической и философской беспощадности в отношении религии. Эта беспощадность, заметим, обоюдна: материализм враждебен идеализму (религии), равно как и наоборот. Но марксистско-ленинский материализм — материализм диалектический, он отвергает практическую, то есть политическую, беспощадность по отношению к религии. «Энгельс, — особо подчёркивал Ленин, — требовал от рабочей партии умения терпеливо работать над делом организации и просвещения пролетариата, делом, ведущим к отмиранию религии, а не бросаться в авантюры политической войны с религией». Он же, Энгельс, считал, что «провозглашение политической задачей рабочей партии войны с религией есть анархическая фраза», и подверг резкому осуждению «якобы революционную идею Дюринга о запрещении религии в социалистическом обществе».

В чём же заключается тогда борьба с религиозными воззрениями по мысли Маркса и Ленина? Её суть раскрывается в следующем положении цитируемой ленинской статьи: «Мы должны бороться с религией. Это — азбука всего материализма и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм, остановившийся на азбуке. Марксизм идёт дальше. Он говорит: надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс. Борьбу с религией нельзя ограничивать абстрактно-идеологической проповедью, нельзя сводить к такой проповеди; эту борьбу надо поставить в связь с конкретной практикой классового движения, направленного к устранению социальных корней религии».

Что же является самым глубоким социальным корнем религии в буржуазном обществе? Ленин так отвечает на данный вопрос: «Социальная придавленность трудящихся масс, кажущаяся полная беспомощность их перед слепыми силами капитализма, который причиняет ежедневно и ежечасно в тысячу раз больше самых ужасных страданий, самых диких мучений рядовым рабочим людям, чем всякие из ряда вон выходящие события вроде войн, землетрясений и т.д.».

Фактов этой придавленности в современной России, как говорится, хоть отбавляй: катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС, трагедия на шахте «Распадская», затопление Крымска, замерзающие города и посёлки каждую зиму, уничтоженные пожарами деревни и леса, миллионы беспризорных детей и бомжующих взрослых, практически лишённых права на жизнь, массовые наркомания и бандитизм. Стоит ли продолжать факты страданий обездоленных капиталом?.. Он, капитал, под «реформаторские» трели своих политических менеджеров о модернизации гробит первую производительную силу России — рабочего, трудящегося человека. И всё списывается на аномальные явления природы (зима не та, что была раньше, и лето не то), в лучшем случае — на произвол местного чиновничества. Мол, президентская Москва всё указала правильно, а вот чиновники на местах… Но кому служит чиновничья рать? Капиталу. От страха перед неизвестностью завтрашнего дня (выживем ли?), от безысходности многие обращаются к богу. Капитал вынуждает к этому в подавляемом им обществе, где «каждый — за себя, один бог — за всех».

В начале минувшего века Лениным сказано то, что современной российской действительностью актуализировано в высшей степени: «Никакая просветительная книжка не вытравит религии из забитых капиталистической каторгой масс, зависящих от слепых разрушительных сил капитализма, пока эти массы сами не научатся объединённо, организованно, планомерно, сознательно бороться против этого корня религии, против господства капитала во всех формах». Только в осознанной и организованной классовой борьбе против власти капитала верующий в бога пролетарий изменяет своё отношение к религии: перестаёт уповать на божий промысел, обретает веру в свои силы, в силу эксплуатируемого класса, к которому принадлежит.

Освобождение от многовековой иллюзии: «Бог — всем заступник», от заповеди далёких предков: «Бог терпел и нам велел» — не может быть лёгким, если человек с детства воспитывался в духе терпения и смирения. Классовая борьба — борьба против господства капитала во всех его формах, это борьба политическая, но она же и духовная, нравственная одновременно: за честь и достоинство человека труда, за его духовную свободу. Мало осознать её истину: «Права не дают — права берут» — надо ещё решиться её осуществить своим личным действием-поступком, личным самопожертвованием во имя общего дела, в чём и проявляется сила человеческого духа.

К чему ведёт отступление от классовой борьбы

Всякое отступление от классовой борьбы, перевод её в разряд вторичной, скажем, по отношению к борьбе национально-освободительной означает на деле отстранение от социальной придавленности трудящихся и делает их доступными для религиозного влияния. Для коммунистической же партии, которая допускает ослабление своей роли в классовом противостоянии, вполне реально может возникнуть угроза утраты ею антирелигиозного иммунитета. Это может показаться невероятным, но это так. Не случайно в анализируемой ленинской статье вскрыта прямая связь между оппортунизмом, ведущим к сворачиванию классовой борьбы, и гласным и негласным непротивлением религии. Ленин клеймил оппортунизм мелкого буржуа, «который трусит борьбы с религией, забывает об этой своей задаче, мирится с верой в бога, руководится не интересами классовой борьбы, а мелким, мизерным расчётцем: не обидеть, не оттолкнуть, не испугать, премудрым правилом: «живи и жить давай другим», и т.д. и т.п.»

Попустительство распространению религиозных взглядов в партии — верный признак её заболевания оппортунизмом. Последний с неизбежностью сбивается на точку зрения «обывательских соображений о неотпугивании отсталых слоёв, о потере мандата на выборах и т.п.». Проникая в коммунистическую партию и утверждаясь в ней, данная точка зрения ведёт к «мирному сосуществованию» идеалистических (религиозных) и материалистических (коммунистических) воззрений, что означает для неё смерть как партии марксистско-ленинской. Материализм, о чём говорил Ленин, не может быть не воинствующим, не сражающимся. Иначе он становится сражаемым. Этот ленинский вывод оказался предан забвению руководством Итальянской компартии (ИКП). Её заигрывание с католицизмом стало одной из причин её гибели в 1991 году.

…Генсек ИКП Э. Берлингуэр демонстративно сопровождал свою жену на мессу в католический собор, желая, чтобы об этом знала вся Италия: он был инициатором образования альянса коммунистов и христианских демократов (ХДП) в парламенте страны на основе «исторического компромисса» труда и капитала.

Генсек Компартии Испании С. Каррильо был менее экстравагантен в своих политических действиях, но также толкал испанских коммунистов в объятия католической церкви. К чести последних, они устояли. Всё это, по меркам истории, было совсем недавно: во второй половине ХХ века.

Наряду с оппортунизмом, благосклонно относящимся к религии, Ленин подверг жёсткой критике и «революционаризм» авантюрного анархизма, проповедующего войну с богом во что бы то ни стало. Этот «революционаризм», по ленинской характеристике, абстрактный, словесный, на деле пустой (и сегодня мы с ним встречаемся), отвергал требование классиков марксизма: вести не политическую войну с религией, а классовую борьбу за социализм, предполагающий её отмирание.

Р-р-революционные анархисты (предтеча нынешних архилевых) считали, о чём сказано в ленинской статье, что материалистическое разоблачение Марксом религии как «опиума народа», с одной стороны, и объявление Энгельсом необходимости вести дело к её отмиранию без политической войны с нею — с другой, — это «какая-то… каша из «последовательного» атеизма и «поблажек» религии, какое-то «беспринципное» колебание между р-р-революционной войной с богом и трусливым желанием «подделаться» к верующим рабочим, боязнью отпугнуть их и т.д. и т.п.».

Нечто подобное высказывало руководство РКРП в отношении КПРФ, когда в её Уставе была закреплена свобода совести в партии. Чем же отличается отношение к религии и, соответственно, к верующим марксистско-ленинской партии и партии оппортунистической, а также левацкой?

Подвижная грань

Отличие в решении религиозного вопроса марксистами, с одной стороны, от его решения социал-реформистами и «ультракоммунистами» — с другой, состоит в том, что первые подходят к нему с точки зрения диалектического материализма, сообразуясь с конкретным анализом конкретной ситуации, а вторые — с идеалистической точки зрения, полагая, что лучше всего ужиться с религией, дабы не оттолкнуть от себя верующих (оппортунисты), либо вести с нею войну не на жизнь, а на смерть при любых обстоятельствах (леваки).

Марксист-ленинец, ведя атеистическую пропаганду (сомнения в её необходимости никогда не было ни у Маркса, ни у Ленина), подчиняет её «развитию классовой борьбы эксплуатируемых масс против эксплуататоров», «т.е. борьбе за определённые практические цели в экономической и политической области». Конкретизируем эти цели: повышение заработной платы, улучшение условий труда, чтобы оградить рабочих от производственных травм, завоевание права на создание независимого профсоюза на данном предприятии, права на забастовку и т.п. Жонглирующий марксистско-ленинскими терминами архилевый коммунист скажет: «Как это так? Подчинить необходимую научную атеистическую пропаганду конкретике текущей жизни рабочих, да это всё равно, что отказаться от неё?! Это ли не противоречие между научным содержанием идейной пропаганды и содержанием тех конкретных целей, достигать которые вы призываете?»

Да, это противоречие. Но, разъясняет Ленин, оно «есть живое противоречие живой жизни, т.е. диалектическое, не словесное, не выдуманное противоречие». И продолжает: «Отделять абсолютной, непереходимой гранью теоретическую пропаганду атеизма, т.е. разрушение религиозных верований у известных слоёв пролетариата, и успех, ход, условия классовой борьбы этих слоёв — значит рассуждать не диалектически, превращать в абсолютную грань то, что есть подвижная, относительная грань, — значит насильственно разрывать то, что неразрывно связано в живой действительности». Далее Ленин, можно сказать, даёт урок диалектики, показывая, как следует подводить рабочих-верующих к атеизму в конкретной ситуации классовой борьбы. Не побоимся здесь пространного цитирования.

«Возьмём пример. Пролетариат данной области и данной отрасли промышленности делится, положим, на передовой слой довольно сознательных социал-демократов, которые являются, разумеется, атеистами, и довольно отсталых, связанных ещё с деревней и крестьянством рабочих, которые веруют в бога, ходят в церковь или даже находятся под прямым влиянием местного священника, основывающего, допустим, христианский рабочий союз. Положим далее, что экономическая борьба в такой местности привела к стачке. Для марксиста обязательно успех стачечного движения поставить на первый план, обязательно решительно противодействовать разделению рабочих в этой борьбе на атеистов и христиан, решительно бороться против такого разделения. Атеистическая проповедь может оказаться при таких условиях и излишней и вредной — …с точки зрения действительного прогресса классовой борьбы, которая в обстановке современного капиталистического общества во сто раз лучше приведёт христиан-рабочих к социал-демократии и к атеизму, чем голая атеистическая проповедь. Проповедник атеизма в такой момент и при такой обстановке сыграл бы только на руку попу и попам, которые ничего так не желают, как замены деления рабочих по участию в стачке делением по вере в бога… Марксист должен быть материалистом, т.е. врагом религии, но материалистом диалектическим, т.е. ставящим дело борьбы с религией не абстрактно, не на почву отвлечённой, чисто теоретической, всегда себе равной проповеди, а конкретно, на почву классовой борьбы, идущей на деле и воспитывающей массы больше всего и лучше всего. Марксист должен уметь учитывать всю конкретную обстановку… С указанной точки зрения следует решать все частные вопросы, касающиеся отношения социал-демократии к религии».

Что же это получается — никакой атеистической пропаганды? Словесной пропаганды в данном случае — никакой. Но будет пропаганда делом. Пролетарий-христианин вместе с пролетарием-атеистом пойдет против капитала, против власти помазанника божия — царя. Это ли не шаг в сторону атеизма?

И капитал может быть антиклерикальным

Итак, конкретный анализ конкретной ситуации при определении тактики коммунистов в отношении религии, церкви и верующих, памятуя о том, что последние составляют немалую часть эксплуатируемого трудового народа России. В различных формах общения с ними для нашей партии непреходящую ценность имеет положение, высказанное Лениным в рассматриваемой статье: «Мы, безусловно, против малейшего оскорбления их религиозных убеждений».

КПРФ — партия, проповедующая научный атеизм в отличие от воинствующего примитивного, карикатурного атеизма, принёсшего немало бед партии и народу в 20-е и в начале 30-х годов прошлого столетия. Коммунистическая партия — антиклерикальная, то есть выступающая против ведущей роли церкви и религии в общественной жизни. Но антиклерикальной может быть и буржуазия. В 70-х годах XIX столетия канцлер кайзеровской Германии Бисмарк вёл пресловутую «борьбу за культуру», Kulturkampf, — борьбу против партии католиков путём политического преследования католицизма. Об этом говорится в ленинской статье. В ней раскрыты цели бисмарковского гонения католиков: он «выдвинул на первый план религиозные деления вместо делений политических, отвлёк внимание некоторых слоёв рабочего класса и демократии от насущных задач классовой и революционной борьбы в сторону самого поверхностного и буржуазно-лживого антиклерикализма».

Именно указанное отвлечение было главной целью Бисмарка, поскольку влияние германской социал-демократии на пролетарские массы усиливалось. Лживость буржуазного антиклерикализма у политически зрелых рабочих не вызывала сомнений: католики преследовались не за веру, а за их приверженность этическим ценностям добуржуазной жизни, что противоречило интересам крупного капитала. Буржуазия может быть антиклерикальной не в силу её атеистических воззрений, а в силу выгоды для неё антиклерикализма на данный исторический момент. Ввиду этой выгоды она готова перемениться и вновь стать клерикальной. Метаморфозы немецкой, и не только, буржуазии — это метаморфозы её классовых интересов: сегодня она за республику, а завтра — за гитлеровский рейх. Что говорить о её вере в бога: сегодня капиталу для его всевластия выгодна вера в Иисуса Христа, и он молится ему, завтра это может стать невыгодным, и он распнёт за веру в него.

По Ленину, надо использовать все средства пропаганды, чтобы разъяснять массам отличие социалистического антиклерикализма от антиклерикализма буржуазного. Первый просвещает массовое и индивидуальное сознание, освобождает его от религиозных иллюзий, преследуя цель отмирания религии в процессе социалистического переустройства общества в интересах трудящегося большинства. Второй кровно заинтересован в сохранении власти эксплуатирующего меньшинства и представляет собой более утончённую, нежели клерикализм, форму обмана трудящихся, форму затемнения их классового сознания. Это мы видим в сегодняшней России на примере противостояния двух политических группировок олигархического капитала — путинской и антипутинской.

Либерализм под прикрытием православия

Группировка Путина, стоящая у власти, клерикальна — опирается, и чем дальше, тем больше, будет опираться на Русскую православную церковь, создавая ей льготные, прежде всего — материальные, условия для усиления её роли в жизни российского общества. Тем самым путинский режим получает в сознании многих миллионов прихожан РПЦ морально-духовную легитимность.

Противостоящая Путину, тоже буржуазная, политическая группировка ещё не определила своего лидера (в ряду возможных кандидатов на эту роль — Медведев и Прохоров). Эта группировка откровенно прозападная в отличие от путинской, которая свою прозападность прикрывает якобы русским патриотизмом. Антипутинцам, чтобы заслужить благосклонность Запада, дозарезу нужен антиклерикализм, заострённый против русского православия. Прямо заявить его они не рискуют и вынуждены камуфлировать борьбой за демократию и права человека. Наглядный пример тому — история с «Пусси Райот». Обе группировки максимально использовали эту историю для отвлечения пролетариев России (от рабочих до вузовских преподавателей) от их классовых интересов. Либералы развернули кампанию в защиту «узниц совести», а путинцы выдвигали на первый план религиозное деление общества (кто за поддержку православия, а кто — против) вместо деления политического. На это работала вся пропагандистская рать телевидения, радио, печати. И это в немалой степени удалось власти. Именно в период суда над фигурантами дела об оскорблении чувств верующих тихо, без рекламной шумихи, начался второй этап приватизации. Случайно ли такое совпадение?

Погружённая в ожесточённую дискуссию российская интеллигенция размежевалась. Определились два её крыла — либерально-прозападное и почвенническое, патриотически-державное. Возникли и два противостоящих друг другу клуба интеллектуалов — Валдайский и Изборский. Участники Изборского клуба исповедуют идеи русской цивилизации и евразийства. Концептуальное изложение этих идей заслуживает внимания исследователей истории развития русской философской мысли, но это особая тема разговора.

Отметим лишь только, что обе концепции — русской цивилизации и евразийства — имеют религиозную основу. Один из ведущих теоретиков русской цивилизации Н.Я. Данилевский (1822—1885 гг.) жил в одно время с К. Марксом. Его капитальный труд «Россия и Европа» начал выходить в свет в журнале «Заря» в 1869 году, на два года позже издания «Капитала» К. Маркса. Главная идея Данилевского выражена им со всей её религиозной очевидностью: «Русскому и большинству прочих славянских народов достался исторический жребий быть… главными хранителями живого предания религиозной истины — православия и таким образом быть… народами богоизбранными».

Близки к этому постулату и деятели Евразийского движения. В изложенной ими в 1926 году концепции евразийства утверждалось: «Евразия понимается нами как особая симфонически-личная индивидуация Православной Церкви и культуры. Основание её единства и существо его в Православной Вере».

Понятно, что для Данилевского и евразийцев был неприемлем, непереносим материализм и, конечно же, марксизм. Полагая, что православие есть базис, на котором зиждется надстройка самобытности русской цивилизации, евразийского характера культуры России, несовместимой с культурой Запада, они были убеждены: достаточно государству гарантировать эту самобытность и этот характер, чтобы богоизбранный русский народ оказался защищённым от тлетворного буржуазного влияния Запада, от исходящей от него «проказы революции». Это составляло суть цивилизационного подхода Данилевского и евразийцев к анализу и оценке прошлой и настоящей истории России.

Названный подход к объяснению всего происходящего в нашей стране исповедуют и изборские интеллектуалы. Руководствуясь им, они принялись за разработку концепции синтеза «красной» идеи социальной справедливости и «белой» идеи православной духовности. Во главе угла у них — особый русский путь России: никакой классовой борьбы, никаких классовых противоречий. Изборские мыслители уповают на государственную мудрость Путина: он станет на русский путь и в конце концов откажется от либерального прозападного курса. Блажен, кто верует… Путину нужно православие для прикрытия либерализма, коему он не изменял и не изменит.

Атеистическое поколение победителей

Из основных положений ленинской статьи выделим главное, определяющее отношение марксистской партии к религии — вовлечение верующих в революционную преобразующую деятельность по социалистическому переустройству общества. Формулировка данного положения Лениным предельно ясна: «подчинение борьбы с религией борьбе за социализм». В условиях социалистического строительства начинается процесс отмирания религии, что случилось в России после Октября 1917 года. Один из его несомненных результатов — воспитание атеистического молодого поколения, что в рядах Красной Армии, в тылу встретило грозовой 1941 год. И не только устояло перед нашествием фашистских орд, но и стяжало немеркнущую славу победителей гитлеровской Германии. Это поколение формировалось преимущественно не атеистической проповедью, а своим самым что ни на есть активным участием в буднях великих строек, участием, озарённым жаждой научных знаний.

В годы Великой Отечественной войны была перевёрнута последняя страница драматичных отношений между Русской православной церковью и Советским государством. Установились отношения мирного сосуществования между ними. Отделённая от государства церковь не осталась без прихожан, но число их было хоть и значительным, но невеликим. К восьмидесятым годам минувшего века верующие в бога составляли не более 10% населения СССР. И это объяснимо: творцом советской истории являлся человек труда, он был защищён социально, духовно и нравственно, не знал страха перед настоящим и будущим. Религия, лишившись своих социальных корней, стала постепенно отмирать. Научное предвидение классиков марксизма сбывалось. Но всё же почему они были так тверды в своём убеждении: религию нельзя запрещать, с ней нельзя вести политической войны?

Классики прекрасно понимали, что социалистическое общество в пору своей незрелости есть общество ещё несовершенных отношений между людьми. Нет эксплуатации человека человеком, но ещё возможна эксплуатация нравственного, духовного порядка — обман доверия словом, лицемерным поведением, предательством ближнего. Равнодушие — нравственная глухота к судьбе конкретного человека, высокомерие по отношению к нему — эти и другие проявления буржуазной морали не исчезают одновременно с ликвидацией частной собственности. Да, по большому счёту человек в обществе социализма защищён духовно и нравственно: нельзя его эксплуатировать, безнаказанно унизить его честь и достоинство, лишить его возможности удовлетворять потребность в труде, продолжении рода, в познании и общении, в красоте. Но социалистические общественные отношения ещё не столь совершенны, чтобы гарантировать каждому, что в критической для него нравственной (не социальной) ситуации он будет понят и получит своевременную поддержку. В состоянии морального одиночества человек может обратиться к богу. И так случалось в СССР. Не так часто, но случалось. Продолжали играть свою роль и не столь быстро уходящие в прошлое религиозные традиции старших поколений.

При социализме социальные корни религии были вырваны. Народ поверил в социализм и потому его строил. Многие честные советские люди, когда предательством перерожденцев был обрушен Советский Союз, оказались в лоне церкви отнюдь не в силу своих антисоветских, антисоциалистических настроений, а от душевного, нравственного кризиса-отчаяния: их обманули, а виновников обмана наказать невозможно — они у власти.

«Так что же, — могут спросить нас, — классики марксизма выступали против запрета религии в социалистическом обществе потому, что знали: его несовершенство даёт основания для обращения людей к богу?» Не только поэтому. Классики марксизма выступали против запрета на религию потому, что это только усилило бы веру людей в бога и неверие в реальность социалистического идеала. Потому, что запрет на свободу совести есть путь к насильственному казарменному социализму. Ненавистники советского социализма из кожи вон лезут, чтобы таким его представить массовому сознанию с целью спровоцировать верующих на войну с коммунистами. Не выходит и не выйдет.

Реальный социализм не был ни тоталитарным, ни казарменным. Грубый воинствующий атеизм Троцкого и иже с ним не имел простора, не получил широкой поддержки и в итоге был пресечён. Партия и страна пошли за Сталиным, а он, как и Ленин, считал религию частным делом по отношению к государству, но отнюдь не по отношению к партии. В решении религиозного вопроса, как и в решении всех вопросов социалистического преобразования России, Сталин руководствовался ленинской диалектикой.

По инициативе Сталина было восстановлено патриаршество, а по окончании войны возрождалось богослужение в ряде возвращённых церкви храмах. И он же в своём последнем труде «Экономические проблемы социализма в СССР» сформулировал основной экономический закон социализма: «…обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники». Действие этого закона, не будь ему препятствий субъективного характера (тот же хрущёвский волюнтаризм, в частности в отношении к церкви), с неизбежностью вело к отмиранию религии. В этом и заключалась диалектика борьбы с нею.

Возвращение к уже сказанному

Одна из примечательных особенностей работ Ленина — возвращение на новом диалектическом витке к уже сказанному. Его статья «Об отношении рабочей партии к религии» даёт пример такого возвращения, к казалось бы, договорённому до конца.

Так, идя к её завершению, Ленин вроде бы повторяет мысль уже высказанную: «Заявив с думской трибуны, что религия есть опиум народа, наша фракция (фракция социал-демократов в царской Думе. — Ю.Б.) поступила вполне правильно». Но вот что за тем следует: «Следовало ли идти дальше, развивать ещё подробнее атеистические выводы? Мы думаем, что нет. Это могло бы грозить преувеличением борьбы с религией со стороны политической партии пролетариата; это могло бы вести к стиранию грани между буржуазной и социалистической борьбой с религией».

Здесь Ленин ещё раз напоминает: никакой политической войны с религией, на которую горазда буржуазия; объявление этой войны и было бы преувеличением борьбы с религией со стороны пролетарской партии, на что она не пойдёт и на что идут её противники из буржуазного лагеря. В этом отличие социалистической борьбы от буржуазной борьбы с религией. Современная действительность делает данное ленинское положение как никогда актуальным.

На империалистическом Западе, в странах буржуазной «передовой» демократии (в Англии, Франции, Италии), началось гонение на христиан и христианство. Здесь, конечно, нет того, что позволяла себе буржуазия в отношении к религии в период Великой французской революции 1789—1793 годов и что делал Бисмарк в Германии 70-х годов XIX века, но притеснение верующих в Христа уже стало фактом. В чём причина этого притеснения? Она в том, что этические нормы христианства противоречат политике глобализации мира, проводимой транснациональными корпорациями. Цель глобализации по-американски (а другой она быть не может) — сломить любое ей сопротивление, не в последнем счёте и моральное, привести человечество к стандарту бездумной покорности, космополитизировать его, уничтожив национальное самосознание народов. Христианство же тому помеха, поскольку являет собой одну из форм нравственного и национального сознания. Глобализаторов от международного капитала, как это ни покажется странным, не устраивает служение христианской церкви — её духовенства — классу капиталистов своей страны. Ради достижения мирового господства они готовы, в ряду прочего, именно и за это предать гонению христианство — долой всё национальное!

Здесь уместно будет привести мысль, высказанную Председателем ЦК КПРФ Г.А. Зюгановым в июле 2012 года в его заявлении «Защитим наши национальные ценности и святыни!»: «Давно уже сдав идеи подлинной демократии и национальной суверенности, капиталистический Запад сегодня, похоже, сдаёт и предаёт последнее — Христа». Как видим, ленинское положение об опасности буржуазной борьбы с религией оказалось пророческим.

Статью «Об отношении рабочей партии к религии» Ленин завершает возвращением к уже высказанному: о недопустимости для марксистов подменять требование об объявлении религии частным делом по отношению к государству требованием об объявлении её частным делом по отношению к рабочей партии. Он ещё раз напоминает, что Энгельс за это извращение марксизма критиковал оппортунистов немецкой социал-демократии. Данное возвращение к ранее сказанному Ленину потребовалось, чтобы подчеркнуть: и в российской социал-демократической партии нет ещё правильного марксистского изложения «пресловутого требования объявления религии частным делом», и в этом плане есть немало путаницы. Ленин самокритично заявляет: «Признаем прямо, что тут есть вина всей партии, недостаточно разъяснявшей этот вопрос, недостаточно подготовившей в сознании с.-д. значение энгельсовского замечания по адресу немецких оппортунистов».

Эта ленинская самокритичность поучительна и для нас. Нам, КПРФ, не надо жалеть труда для разъяснения коммунистам марксистской сути столь важного вопроса. В особенности коммунистам-верующим, число которых в последние годы заметно выросло. Разъяснять и разъяснять. Делать это должно по-ленински настойчиво и последовательно.

9 февраля 2013 02:46
Михаил Кечинов

9 февраля 1887 года родился командир Красной армии, участник Первой мировой и Гражданской войны Василий Иванович Чапаев.

…Мчится впереди лавины бойцов всадник в черной бурке, в заломленной набекрень папахе. Словно срослась с конем его ладная сухая фигура. Напряженно смотрит он вдаль, крепко сжимая рукоять обнаженной шашки.

Таким видим мы прославленного героя гражданской войны Василия Ива­новича Чапаева на картине художника П. Васильева.

Чапаев родился в 1887 г. в семье крестьянина-бедняка Казанской губернии. Тяжелыми были и детство, и юность будущего героя. Ему пришлось работать «мальчиком» у купца, половым в трактире, плотничать по деревням.

Призванный в царскую армию, Чапаев геройски сражался на фронтах Первой мировой войны и был награжден четырьмя георгиевскими крестами.

Вдумчивый и наблюдательный, необычайно деятельный по натуре, Чапаев не мог оставаться равнодушным к тому, что происходило на его глазах, слова большевиков-агитаторов заставили его серьезно задуматься над своей жизнью. В сентябре 1917 г. Чапаев вступает в ряды Ком­мунистической партии.

Боевая деятельность В. И. Чапаева — красного командира началась в дни Октябрьской революции. Посланный местной партийной организацией в 138-й пехотный полк, стоявший в Николаевске (теперь Пугачев), он быстро завоевал авторитет у солдат и был избран командиром полка. Большие организаторские способности и военное дарование привели Чапаева на должность командира Пугачевской бригады. В сентябре 1918 г. бригада Чапаева нанесла тяжелое поражение контрреволюционной армии белогвар­дейско-эсеровского «правительства» Самары.

В ноябре 1918 г. Чапаев был направлен на учебу в Академию Генерального штаба. Однако через три месяца он добился отзыва на фронт.

Весной и летом 1919 г. главным фронтом для Советской России сделался Восточный фронт, которому партия большевиков уделяла огромное внимание. Направленный сюда М. В. Фрунзе организует ударную группу из лучших боевых частей Красной Армии для контрнаступления. В состав этой группы вошла и 25-я стрелковая дивизия, командиром которой Фрунзе назначил Чапаева.

Особенно ожесточенные бои развернулись в начале июня под Уфой, где колчаковцы укрепили рубежи реки Белой. Раненый Чапаев повел дивизию на штурм Уфы. Несмотря на отчаянное сопротивление белых, вечером 9 июня Чапаевская дивизия освободила город. За эту блестяще проведенную операцию В. И. Чапаев был награжден орденом Красного Знамени.

Летом 1919 г. дивизия была вновь направлена на южноуральский участок фронта, освободила от белоказаков Уральск и продолжала преследовать отступавшего врага в степи. Фронт дивизии стал растягиваться, положение ее становилось все более тяжелым. В ночь на 5 сентября 1919 г. белоказачьей коннице удалось ворваться в Лбищенск, где находились только штаб и школа дивизии. Силы были слишком неравными. И все же небольшая группа героев-чапаевцев держалась до последнего патрона. Бойцы на руках донесли израненного командира до берега. Чапаев бросился в воду, но на середине реки Урал его настигла вражеская пуля…

С тех пор прошло больше 90 лет. Но нашим народом не забыто имя легендарного героя. В годы Великой Отечественной войны оно жило в славных делах 25-й стрелковой дивизии, героически отстаивавшей Одессу и Севастополь. Живет это имя и поныне, занимая одно из первых мест в плеяде выдающихся отечественных полководцев.

Конечно, волна порнографии, обрушившаяся на наши головы, весьма смущала. Но «знающие» люди успокаивали: это просто пена первоначального капитализма. То же самое говорилось и о бесконечных бандитских разборках. Те же «знатоки» мудро заявляли: гады переубивают друг друга, а некоторые из них даже к Богу придут, а потом начнется нормальная экономическая жизнь с нормальными предпринимателями.   Правда, из стана капиталистов доносились не совсем лестные отзывы о православии. Строители капитализма были недовольны православным духом, который в отличие от протестантского почему-то мешал возрождению «нормальной экономики». Особо подозрительные из православных усматривали именно в капиталистах потворство всевозможным протестантским сектам, наводнившим постсоветское пространство. Дескать, капиталистам нужен пресловутый протестантский дух – без которого капитализма не построить, – вот они и дали добро на его активное распространение.

На подозрительных никто особо внимания не обращал, но к капиталистам на Западе стали присматриваться, и здесь произошло много открытий. Запад, который извергал из себя множество христианских лозунгов типа  «все христиане мира борются против безбожных атеистов Советского Союза», вдруг перешел в мощную атаку на христианство. Причем по мере приближения великой годовщины 2000-летия Рождества Христова эта атака под разнообразные либеральные завывания все усиливалась. Причем на наших глазах многие христианские государства получали приставку «пост». И самое интересное, что это произошло в протестантских государствах, которые больше всех развивали капитализм. Признание однополых браков, превращение христианского большинства в сообщество управляемое по законам привилегированных меньшинств, стало суровой реальностью.

Конспирологи тут же стали показывать, что на наших глазах возрождается половая религия древности, обожествлявшая все половые извращения, что именно «религия Ваала и Астарты», которую так бичевали ветхозаветные пророки, является истинной сутью современного капитализма. Но простому человеку, живущему в суровой капиталистической действительности современной России, в общем, не очень важно, что здание Совета Европы в Брюсселе имеет форму Вавилонской башни. Ему гораздо важнее, что некоторые священнослужители, столкнувшиеся с «грязными» деньгами российского капитализма, к сожалению, стали не примерами, а антипримерами христианской жизни.

Но превращение протестантских государств в постхристианские вкупе с неоднозначным влиянием капитализма на российскую церковную жизнь заставил многих православных всерьез задуматься об отношении православия к капитализму. Попробуем сделать некоторые простые выводы:

Первое – современный капитализм при всей своей напускной атеистичности и толерантности явно склоняется к культу Ваала и Астарты. Отношение к деньгам и правам сексуальных извращенцев носит явно религиозный характер.

Второе - православным стоит серьезно пересмотреть отношение к советскому опыту. Вычеркивать его из собственной истории, используя для этого слова американского президента Рейгана  «СССР – империя зла», нельзя. Советский социализм, конечно, объявил религию своим врагом,  закрывал и взрывал храмы, расстреливал священников. Но в своем рассвете СССР-  это удивительная метаморфоза – взаимодействие атеистической идеологии и православного духа большинства населения страны. В той же Европе, например, социализм соединился не с христианскими ценностями, а с фрейдизмом – в  результате появился фрейдомарксизм, который, мягко говоря, от христианства стоит гораздо дальше, чем пресловутый советский социализм.…

Третье - капитализм – глобальная система. Поэтому наличие отдельных «хороших парней» никак на эту систему не влияет. Глобальной системе может противостоять только глобальная система. У православия такая система потенциально есть – это Российское государство, которое, по сути, Церковь сама и создала. Поэтому на призывы уйти из государства, прекратить попытки повлиять на него, нужно отвечать легким кивком головы «спасибо, мы вас услышали – проходите мимо». В то же время нельзя забывать, что  современное  Российское государство  – это часть капиталистической системы. И нынешняя российская элита, которая с одной стороны понимает, что без православия она ничто и ее моментально уничтожат, с другой стороны, находясь под мощным влиянием глобальной системы, готова предложить Церкви такие объятия, которые способны ее удушить.

Четвертое - как всегда необходимо работать над ошибками. И в опыте царской России и в опыте Советской России надо тщательно отфильтровывать лучшее, чтобы на основе этих элементов найти свой путь, выстроить цивилизацию будущего на основе православных ценностей.

Василий Пичугин

Сайт “Наследник“