Умученный от РЖД
Илья Мильштейн, 19.08.2015
Якунину сулят кресло вице-спикера сената, но это, конечно, понижение. Ибо что такое для него, человека невероятно кипучего и объятого духовностью той необычайной силы, что сдвигает горы и железнодорожные составы, какая-то там верхняя палата? Унылый бессмысленный орган, существующий для штемпелевания законов, уже проштемпелеванных в нижней палате. Владимиру Ивановичу, одному из самых знаменитых дачников России, другу президента еще со времен кооператива "Озеро", старому разведчику и вершителю судеб, в этом сенате делать будет нечего. Он станет скучать.
Хотя, конечно, все останется при нем. Дворцы и угодья, молитвенные комнаты и шубохранилища, офшоры, офшоры, офшоры... Эндаумент Мирового общественного форума "Диалог цивилизаций", что бы это ни значило, причем в Женеве. Семья, родные люди, которым уходящий железнодорожник обеспечил счастливую жизнь, и состоятельные правнуки еще возблагодарят прадеда за его ненасытные труды. Он останется миллиардером, каждодневно приумножающим свои богатства, и важным сановником, но самого главного лишится.
Нет, имею в виду не зарплату, составлявшую, как утверждали враги, сумму в один миллион триста тысяч рублей прописью в сутки. Зарплаты такой не будет, но это как раз можно пережить. Куда печальней другое. Из элиты действующей Якунин перейдет в элиту пенсионную, отбывающую свои сроки на скамейке запасных. Из власти настоящей, где творится большая политика и казна под боком, - во власть законодательную, которая ничего не решает. Сидевший на кормлении у всех вокзалов страны, он теперь отправляется как бы в почетную ссылку. В глушь, в сенат, на Большую Дмитровку.
Почему это случилось?
Едва ли тут дело в том, что за десять лет, в течение которых Владимир Иванович возглавлял РЖД, компания медленно, но верно шла к банкротству. А сам Якунин только и делал, что требовал у государства десятки миллиардов рублей, и казенные средства, вложенные в железную дорогу, исчислялись триллионами. Едва ли и цены на билеты, пугавшие россиян, и отмененные электрички, спасением которых занимался лично президент, могли послужить причиной отставки. Владимир Иванович убедительно отвергал любую критику, справедливо указывая на то, что нужны еще сотни миллиардов - и тогда дорога окупится, и ее осилит идущий за траншем.
Или там его нежелание раскрывать свои доходы, вопреки закону. Мало ли почему он не желал. Может, из скромности, да и высшее начальство его в данном вопросе поддержало. Вероятно, из политических соображений: нельзя же такие цифры публиковать в открытой официальной печати. Надо поберечь хрупкую психику россиян.
О коррупции и говорить нечего, хотя Якунин в этом смысле был и остается фигурой эпического размаха. Если верить слухам, как принято добавлять в подобных случаях. Тут он представлял собой какой-то идеальный образ православного чекиста, способного, не выпуская из рук благодатный огонь, приделывать ноги всему, что плохо лежит. С мрачной миной на лице, как это и положено философу по жизни, виднейшему геополитику и патриоту. Если верить слухам, да, а также расследованиям Фонда борьбы с коррупцией, которые производили столь сильное впечатление, что еще два года назад очень похожее на правду сообщение об отставке Владимира Ивановича было воспринято общественностью как событие долгожданное. Напротив, опровержение этой "фальшивки" вызвало некоторое недовольство даже в элитах.
Тем не менее поезда ходили, и далеко не все электрички отправились на переплавку, и ничто вроде не предвещало сенсации: перевода Якунина в СФ. Казалось, он непотопляем, как все друзья Владимира Владимировича, и американские санкции ему к лицу, и любые разоблачения только укрепляют его позиции, поскольку замечено, что президент особенно любит разоблаченных. Однако, как теперь можно догадаться, вопросы к Якунину копились, и в каких-то неприметных комнатках подсчитывались долги РЖД, и усиливалось раздражение. Все как-то складывалось, в какую-то папочку: триллионы финансового ущерба, шубохранище, офшоры, "Диалог цивилизаций", общественная и философская деятельность начальника путей сообщения, угар его патриотических речей... Думается, в конце концов именно речи и доконали высокопоставленных слушателей.
Несколько дней назад Якунин опубликовал текст под безобидным вроде названием "Глобализация и капитализм", в котором, однако, поднялся на такие сияющие вершины, что глядящее снизу начальство могло почувствовать себя униженным. В частности, он возвысил свой голос против Америки, против "чипизации человечества", против мира "финансовых спекулянтов" и воротил, против "грязных денег" - в защиту "ростков духовности, исторических традиций, национальной культуры и самобытности". И все бы ничего, пиндосы - звери, это все знают, но если ты (по слухам) воруешь так, что даже другим православным чекистам (по слухам) неловко, и сам по себе являешься (по слухам) живым воплощением империализма в его распоследней стадии, то лучше удержись, не учи корешей духовности и морали. И тут кто-то очень главный, вовсе не чуждый разговорам про сакральность и нравственность, мог вникнуть в статью, переданную старым другом, вздохнуть и поморщиться.
В эпоху санкций это могло стать последней каплей - статья про какую-то "молекулярную" войну, которая сотрясает человечество. При том, что для дурных предчувствий хватает и обычной войны. И подумалось ему, главному читателю, что старый друг, должно быть, стал философом мирового масштаба. Он как-то совсем уж всерьез начал сострадать человечеству, оттого и бардак на железных дорогах. Надо его перевести на какую-нибудь тихую должность, где он спокойно и безнаказанно сможет размышлять о чипизации, и казне от этого будет прямая польза. Так, скорее всего, решилась судьба Якунина, и он стал кандидатом в сенаторы.
Впрочем, простой сенатор - это ему, конечно, не по чину, и Владимир Иванович, отсидев положенные часы в приемной президента и откушав с ним глухаря, наверное выхлопочет себе кресло вице-спикера. Это все равно понижение, но хоть не такое позорное, как почудилось в момент отставки. А место его займет, хочется верить, человек не до такой степени воцерковленный, в новейшем значении этого слова. Но более подходящий в смысле профессиональном, если вспомнить, что это слово означало в старину.
