Почему Украина не Россия
4 АПРЕЛЯ 2014, ДМИТРИЙ ОРЕШКИН
Есть ряд причин, по которым на Украине, в отличие от России, гражданские акции завершаются ощутимым успехом.
Во-первых, она не пережила своего 91-го года, когда в России произошёл раскол элит.
На Украине это случилось сейчас.
В условиях раскола элит выход людей на улицу может стать решающим фактором, без него, даже если на улицу выходят многие тысячи, этот ресурс некому использовать.
Майдан оказался плодотворен в значительной степени потому, что и в Раде не было единства, и у Януковича отсутствовала консолидированная поддержка.
В результате он бежал не столько от Майдана, сколько потому, что понял: ему не на кого опереться.
Представим себе ситуацию, когда королева из «Алисы в стране чудес» говорит: «Отрубить ему голову!», а палач отвечает: «Да пошла ты!».
Янукович оказался примерно в таком положении.
Это называется утратой управления, и именно этого Путин в России старательно пытается избежать.
Он заложил то, что принято называть «консенсус элит», и продолжает этот консенсус поддерживать.
Сам этот консенсус основан на рыночных реформах, которых на Украине не было.
После преобразований 90-х (удачных или неудачных, это вопрос оценочный) в России появилась сравнительно эффективная рыночная экономика, приносящая деньги, твёрдая валюта, которую можно конвертировать в иностранные активы, и возможность питаться гораздо сытнее, крышуя бизнес, что особенно важно для региональных и силовых элит.
В результате представители самых разнообразных элит стали получать на порядки больше, чем раньше, и все ключевые персоны, судебные, полицейские и телевизионные, оказались чрезвычайно заинтересованы в поддержании стабильности.
Путин систематически повышал довольствие силовикам, и они отвечали ему лояльностью, чего на Украине не было: экономика там менее эффективна, и хотя ключевые персоны получали немерено, достаточно глубоко «вниз» это не распространялось.
Другая вещь, важная для понимании современной ситуации, это сложение или вычитание двух важнейших факторов на постсоветском пространстве — экономического и «патриотического».
На большинстве постсоветских территорий, в Латвии, Молдавии, Грузии или собственно Украине, друг друга уравновешивали два шока: шок от экономических реформ компенсировался позитивными настроениями, связанными с приобретением собственной государственности.
А в России эти два шока друг друга не компенсировали, а углубляли, люди переживали экономические проблемы, к которым добавлялось разочарование от утраты своего государства, люди чувствовали себя осиротевшими.
На Украине патриотический подъём особенно ярко проявился в западных регионах, но был ощутим и в восточных, которые так же не стремятся, в противовес нашей пропаганде, обратно в Россию, даже в Крыму к этому стремились не очень сильно.
Поэтому люди, защищавшие очевидное преимущество обретения собственной, независимой от Москвы, государственности, сыграли там свою роль.
А в России таких людей практически не было.
Таким образом, существенных отличий между Украиной и Россией два.
Во-первых, путинский консенсус элит.
Во-вторых, благодарность основной массы населения Путину за то, что он «поднимает народ с колен», восстанавливая государство.
Кроме того, благодаря путинскому контролю над элитами, в том числе медийными, опыт гражданского протеста воспринимается массами людей как нечто чудовищное, а 90-е годы — как ужас-ужас-ужас.
Люди ведь забыли, что было тогда на самом деле, но большинство избирателей «такого» больше не хотят.
Из-за этого все наши проблемы.
Поэтому говорить, что украинцы продвинутые, а мы — отсталые, не совсем справедливо.
Конечно, более западное положение тоже фактор, но не решающий.
Возьмем, например, «более западную» Белоруссию — там ничего подобного не происходит.
И не потому, что белорусы такие смиренные, а потому, что там, во-первых, нет своего «запада» со стремлением к «независимости», а во-вторых, потому что Лукашенко обеспечил то же единство элит, хотя в отличие от путинского «консенсуса» оно основано не на покупке, а на страхе: все сидят и трясутся, что их могут посадить.
И никакой оппозиции там нет.
Вопрос, удержится или нет Украина от повторения нашего пути, зависит от действий менеджмента.
Беда случится, если власть, как было в 2004 году, начнёт решать вопросы идеологического характера, вместо того чтобы заниматься необходимыми экономическими реформами.
При Ющенко занимались, например, формированием новой государственной символики, проблемой «украинизации», переводили документацию на украинский язык, уделяли много внимания восстановлению исторической справедливости по вопросу Голодомора — когда стране остро надо было «ехать», они работали над «шашечками».
Это всё разумно, но только если ты одновременно уделяешь достаточно внимания условиям жизни людей.
Вообще говоря, демократы должны в первую очередь заботиться о людях.
И Ющенко надо было не перетаскивать восток на украинскую мову, что позволило Януковичу собрать там свой электорат, а заниматься решением экономических проблем.
Но Ющенко не мог этого делать, потому что у него не получалось договориться с донецкими и харьковскими, что вполне понятно — элиты там совершенно бандитские и они решительно сопротивлялись.
Такую же проблему решали Ельцин и Чубайс, когда позволили старым советским директорам встроиться в новую систему.
В результате удалось избежать гражданской войны, но это же привело к тому, что можно назвать «реваншем советской номенклатуры».
А какие были варианты?
Либо расстреливать этих людей за торпедирование любых реформ, либо позволить им самим стать бенефициарами преобразований.
Был выбран второй путь, и в результате они набрались сил, перехватили властные рычаги.
Сейчас многие либералы осуждают Ельцина за то, что он привел к власти Путина, но кого другого он мог привести, какие были альтернативы?
Путин пришёл к власти как наиболее возможный человек в тот период и уже сам начал восстанавливать советские ценности, но это фаза, я полагаю, неизбежна.
Это же происходило и в Белоруссии, где авторитарные советские традиции восстанавливал пришедший к власти демократическим путём Лукашенко.
Аналогично и на Украине победил Янукович, коррупционер, бандит, профессор, шапкокрад — оценивать его можно как угодно.
Но то, что три совершенно разных, но в чем-то очень похожих персонажа были найдены социумом и поставлены во главе, сомнению не подлежит.
«Оранжевые», как и все политики, способны учиться только на своих ошибках.
И теперь они стоят перед выбором: или пытаться «нагнуть» восточные элиты, что сейчас сделать невозможно, потому что в случае чего они немедленно обратятся к Москве, которая с удовольствием будет подбрасывать дров в огонь.
Или восточные элиты должны что-то себе «отломить», получить какие-то полномочия, что приводит нас к разговору о федерализации, но о федерализации в западном смысле, а не в российском.
Лавров, когда говорит об этом, имеет в виду развал Украины на две части, одна из которых уходит в сферу влияния России.
А «федерализация по Меркель» — это когда региональные элиты крупнейших центров, Донецка, Харькова, Львова, Киева и так далее, садятся и находят компромисс, при котором распределение власти центра и регионов обговаривается и составляется согласованный документ, определяющий правила игры.
Нынешней власти, чтобы выиграть, надо проявить гибкость и договариваться с донецкими братками, заставив их заинтересоваться экономическим ростом.
Не факт, что договориться получится, — у этих людей очень простые интересы.
Янукович приучил их к монопольному раздербаниванию своих территорий, и сейчас они не готовы к конкуренции, а значит, не готовы допускать экономический рост.
Что создаёт очень большой потенциал у России, которая может зайти туда с 10 миллиардами долларов, раздавая их «вот тебе и вот тебе», и они будут брать эти деньги, совершенно не думая о том, что будет завтра.
В результате на востоке останется такой же коррумпированный режим, как и сейчас.
Итак, будущее Украины определяют два фактора — готовность к жестким реформам и способность к межтерриториальному соглашению.
И в настоящих условиях нет никакой уверенности, что им удастся сохранить государственную целостность, особенно с учётом стараний России.
Элиты Восточной Украины — это откровенные бандиты, которые уже сгребли всё, что было на их территориях, и теперь ищут деньги извне, чтобы их так же прожрать.
А Яценюку и его правительству «кормить» их нечем, и что делать — непонятно.
Так что шансы на то, что Украине удастся сохраниться и добиться хотя бы польских результатов, максимум 50 на 50. Чехословакия в процессе подобных реформ распалась пополам, и Чехия стала развиваться быстрее, а Словакия отстала. Венгрия вообще затормозилась по причине увлечения националистической, державной риторикой.
Так что мы видим весь спектр возможностей, и хотя западный путь теоретически наиболее эффективен, однозначно сказать, насколько украинцы готовы принять груз этого пути, пока трудно.
Поэтому новой украинской власти можно только посочувствовать, и вероятность, что страна просто распадётся, далеко не нулевая.
Впрочем, для распада им надо федерализоваться на каких-то приемлемых условиях, а для этого надо часто и много разговаривать друг с другом, что на постсоветском пространстве не принято.
Тут принято быстро давать битой по зубам.
