На самом деле всё было понятно заранее. Никаких иллюзий никто в толпе, которая стояла у Замоскворецкого суда, не испытывал, Ольга Романова зачитывала «Твиттер», в который писали Зоя Светова и Аграновский. Все стояли и слушали, как людям давали реальные сроки, и это, конечно, чудовищно. Атмосфера была тяжёлая, гнетущая, очень много задержанных, сложно оценить точное количество, но у меня было ощущение, что больше, чем в пятницу. Потом народ кричал, что вечером Манежка. Очевидно, какая-то часть присутствовавших туда собирается прийти.

Это, в общем, ожидаемое решение. Было ясно, что, как только закончится Олимпиада, они будут дожимать, потому что на них, несомненно, огромное впечатление произвела Украина. Они испугались, и во многом этот приговор является следствием украинских событий. Потому что это единственное, чего они боятся. Они тут всё зачистили, прекрасно контролируют легальное политическое поле, понимают, как надо устроить выборы, чтобы на них побеждали те, кто должен побеждать, а что делать с уличным протестом — не знают. Вернее, знают, делают, что могут — примеры этого мы видим. Совершенно немотивированные веерные задержания, людей хватают вообще ни за что. Чтобы попасть в автозак, уже необязательно держать плакат или что-то выкрикивать, достаточно просто стоять там, где, как им кажется, стоять не положено. Я предвижу дальнейшее ужесточение этой ситуации.

http://ej.ru/?a=note&id=24518

Мало кто сомневается, что сегодняшний приговор по «Болотному делу» будет максимальным и демонстративно жестоким. Единственная надежда — что результаты Олимпиады приведут главного начальника в благостное настроение — представляется более чем призрачной. Подозреваю, произошедшее на Украине затронуло куда более глубокие чувства Владимира Путина, нежели просто желание покрасоваться в очередной раз на фоне олимпийских колец. Украинские события — это воплощение ночных путинских кошмаров. Подкупленные госдеповскими «печенюшками» экстремисты опрокидывают власть, полученную в результате выборов, организованных г-ном Чуровым.

Очевидно, что показательное и беспощадно жестокое наказание людей, которых без разбора похватали на Болотной, должно научить россиян инстинктивному повиновению приказам власти. Даже если эти приказы совершенно незаконны. Вроде запрета гражданам на доступ в Замоскворецкий суд. Именно эта провокация вызвала в прошлую пятницу столпотворение у здания суда, которое полиция характеризовала как «несогласованную акцию». Что и позволило засунуть в автозаки журналистов и академиков.

Однако, думаю, что приговор по «Болотному делу» имеет и второе дно. Причем оно для главного начальника страны куда важнее, чем вульгарная попытка напугать «белоленточников». Путин несколько раз разъяснял, почему «болотников» надо наказать демонстративно жестоко. Еще в 2010-м, за два года до событий на Болотной, Путин строго предупредил: критикуя российскую милицию, нельзя «опускать ее ниже плинтуса». В противном случае, по словам Путина, «придется нашей либеральной интеллигенции бороденку сбрить, самим надеть каску — и вперед, на площадь, воевать с радикалам». А после 6 мая эта фобия оформилась окончательно: «Нельзя призывать к избиению или нанесению телесных повреждений сотрудникам Внутренних дел, когда глаз им хотят выколоть или призывают бить по голове, срывают погоны. Вы знаете, до чего это может довести в любой стране, а тем более в России? И такие проявления нужно пресекать в соответствии с действующим законом. Это должно быть для всех понятно. И не нужно шантажировать власть тем, что ей будет приклеен ярлык недемократичности. Власть должна реагировать соответствующим образом».

В противном случае, запугивает Путин, правоохранители обидятся и перестанут защищать граждан, коим самим придется усмирять экстремистов и преступников. Разумеется, главу государства волнует вовсе не состояние правопорядка в стране, не защита жителей страны от криминала. Он прекрасно осведомлен, что правоохранительные органы давно превратились в соперничающие друг с другом «охранные» группировки. Только что он уволил полицейского генерала, чьи подчиненные провоцировали на получение взятки высокого чина из ФСБ, очевидно, конкурента. И ему самому, и многочисленным погононосцам глубоко наплевать на защиту граждан от преступников. Путина страшно волнует другое: что в какой-то момент все они — полицейские, солдаты Внутренних войск, омоновцы и фээсбэшники — вдруг испугаются и откажутся разгонять, прессовать и блокировать. И Путин В.В. останется один на один с так им любимым российским народом. Точно так же, как только что остался его собрат Виктор Янукович.

Не прошло и суток после того как главный украинский начальник сбежал из Киева, и вот уже украинская погранслужба бодро отрапортовала: «Сегодня в аэропорту Донецка пытался вылететь чартерный рейс без соответствующего пограничного оформления. Не было заявки для вылета этого чартерного рейса». Во время проверки к пограничникам вышли из самолета вооруженные люди, которые предложили деньги взамен на срочное оформление самолета. Однако пограничники отказались. «После этого приехали два бронированных автомобиля. С самолета вышло Первое должностное лицо страны, село в автомобиль и покинуло территорию аэропорта», — сообщило пограничное ведомство.

Представляете, с каким запредельным удовольствием мигом осмелевшие пограничники посылали очень-очень далеко разожравшихся президентских охранников? Представляете, с каким наслаждением обошлись они с вдруг побелевшим и осунувшимся Первым лицом — как с простым лохом-транзитником?

И здесь главная ошибка Путина. Ему кажется, что обеспечить верность так называемых силовиков можно, убедив их в безнаказанности при исполнении приказов высоких начальников. Именно поэтому он хочет демонстративно наказать «болотников». Но это совсем не защитит от измены опричников. Полицейское государство, если говорить без эмоций, имеет одно кардинальное отличие от демократии, где существует верховенство закона. В полицейском государстве законом является мнение главного начальника. Это, скажем откровенно, весьма удобно главному начальнику. За исключением одного прискорбного обстоятельства. В тот момент, когда начальник перестает таковым быть, все полицейские, какие бы гарантии он им ни раздавал, мгновенно забывают о его существовании. Типа, извини, мужик, это не твоя свадьба. Именно сейчас Янукович рисует на кремлевской стенке какие-то странные неполиткорректные слова, явно подсказанные зарубежными недоброжелателями: мене, мене, текел, фарес…

http://ej.ru/?a=note&id=24512