В среду, 8 августа, в Хамовническом районном суде Москвы участницы группы Pussy Riot сказали свое последнее слово. Каждое выступление завершалось аплодисментами в зале и репликами судьи Марины Сыровой "Мы не в театре!" Приставы призывали собравшихся держать свои эмоции при себе. Когда девушек уводили, собравшиеся проводили их вновь аплодисментами, но уже стоя

Подсудимая Надежда Толоконникова
По большому счету, процесс идет не над тремя вокалистками группы Pussy Riot. Если бы это было так, то происходящее здесь не имело бы значения. Это процесс над всей государственной системой Российской Федерации. Имитация судебного процесса приближается к предопределенному финалу - такие уж у нас следователь, судья и прокурор. И еще те, кто выше них: те, кто дал политический заказ на репрессии.
Первые лица государства стоят в храме с праведными лицами, но грешат куда больше нашего......
Посмотрите, что говорит патриарх Кирилл: "Православные не ходят на митинги".....
И с каждым днем мы понимаем, что наше политическое выступление было оправданным. Люди говорят нам: ваш жест был правильным, вы раскрыли язвы этой политической системы и ударили в то самое змеиное гнездо, из которого потом накинулись на вас..................это означает лишь то, что система боится правды, боится искренности и прямоты,.........
мы не можем больше рыдать, мы разучились плакать.

Подсудимая Мария Алехина
"Несчастна та страна, где простая честность воспринимается в лучшем случае как героизм, а в худшем как психическое расстройство".

Подсудимая Екатерина Самуцевич
Храм Христа Спасителя начал использоваться в качестве интерьера политики силовых структур, являющихся основным источником власти.
Здесь и возникла потребность использовать эстетику православной религии, исторически связанную с лучшими имперскими временами России, где власть исходила от бога, а не от гражданского общества.
С одной стороны, мы ожидаем обвинительного приговора. С другой стороны, мы победили, потому что возбужденное против нас уголовное дело сфабриковано, а система не может скрыть репрессивного характера этого судебного процесса.