Блять как ХОРОШО то евреи,а плохо то Русские. Вы уж определитесь где Русские,а где Евреи
#p465474,Lidusa написал(а):То мама твоя брехала твоему отцу,что ты от него.Не суди всех по себе п.и.д.о.б.о.л.Это ты п.и.з.д.и.ш.ь без остановки.Живёшь,как скотина,сгноил родителей, на кухне грязь и жир, и все рассказы про навоз. Скотина неблагодарная.Я предложила,а ты тварь вонючая согласился принять от меня,еврейки помощь за мои деньги?Скот ты поганый.А теперь я буду просить для тебя всего плохого,что можно.Какй же ты дебил,ты в церкви,к которой Христос не имеет никакого отношения будешь просить у еврея что-то против еврейки?Ты действиттельно шизофреник на все сто.
Запомни одну вещь Гадость пущенная тобою может многократно увеличится и возратится назад. Значит я должен по еврейски сапоги тебе вылизывать Нет уж. Так не пойдет И не надо исходить на гомно. Я так и не понял когда ты начала путать Личное и общественное . Если мне помогли значит я должен оскорблять президента восхвалять евреев. Писать что Боинг сбил Путин. Крым ((был)) и останется Украинским.. Каша у тебя в голове. И насчет родителей и детей успокойся За себя ДУРА отвечай
Создатель "русофобии". Умер академик и идеолог национализма Игорь Шафаревич. Судьба Игоря Шафаревича доказывает: формирование гражданского общества всегда идет сложными путями
В воскресенье 19 февраля в Москве на девяносто четвертом году ушел из жизни академик, математик и идеолог русского национализма Игорь Шафаревич. Он принадлежал к первому послевоенному поколению интеллектуалов, которому пришлось восстанавливать гражданское общество, уничтоженное первыми тридцатью годами советской власти.
Гражданское общество — это совокупность групп, идей и мнений, независимых от государства. В 1920-1930-е годы практически всё общественное разнообразие и сложность были уничтожены или загнаны в глубокое подполье. Смерть Сталина в 1953 году и последующий период политических и социальных послаблений, получивший название «оттепель», дал старт началу восстановления гражданского общества. Предстояло заново появиться политическим течениям и их сторонникам, независимым организациям и кружкам по интересам, разным творческими и гуманитарным направлениям. И предстояла долгая борьба за право быть свободным и защищенным. Борьба эта не закончилась и поныне, а путь к этой цели оказался долгим и тяжелым.
И если в начале это была борьба за право читать собственные стихи или любимых поэтов в центре города («Маяковские чтения» в конце 1950-х годов), то через несколько лет вопрос встал о праве иметь альтернативные взгляды на советскую действительность. Из этого в середине 1960-х годов выросло диссидентство — первая за несколько десятилетий публичная оппозиция советскому режиму.
"Раннее диссидентство стало первичным бульоном, в котором рождались будущие либерализм, новые левые движения, традиционализм и национализм".
К этому времени Шафаревич уже сделал блестящую научную карьеру. В 23 года в 1946 году он защитил докторскую диссертацию, в 1958 году стал членом-корреспондентом Академии наук. Его работы в области алгебры с «оттепельным» открытием границ получают международное признание.
Но как раз среда физиков и математиков, то есть ученых, результаты исследований которых были непосредственно задействованы в оборонной промышленности, стала ядром формирующегося диссидентства. Эти ученые имели максимум благ, возможных для интеллектуала в стране развитого социализма, но именно они и давали возможность заняться формированием публичной политики.
И первой целью диссидентства стала попытка заставить советскую власть соблюдать ее собственные законы. Лидером в этом движении стал академик Андрей Сахаров. Шафаревич же занял в нем заметную позицию: подписывал громкие письма в защиту политических заключенных, устраивал пресс-конференции в защиту РПЦ МП, стал членом «Комитета прав человека в СССР» — первой диссидентской организации, получившей международный статус.
К началу 1970-х годов, как это ни парадоксально звучит, диссидентское движение доросло до начала идеологического раскола. Сегодня его можно хорошо проследить по самиздату тех лет. Андрей Сахаров пишет либеральный диссидентский катехизис «Размышления о прогрессе...». Украинский писатель Иван Дзюба публикует «Интернационализм или русификацию?» — первое большое обвинение советской власти в имперской политике. В самиздате появился журнал «Евреи в СССР», в котором активно обсуждали право евреев эмигрировать в Израиль.
В это же время восстанавливается русский национализм по крайней мере в виде самостоятельного направления общественной мысли. Внутри он был тоже не монолитен. Довольно быстро из него выделилось два течения. Представители первого во главе с Александром Солженицыным критиковали советскую власть за откровенную антирусскую политику. Представители второго апеллировали к охранительной государственнической политике. Центральным органом этого направления стал самиздатовский журнал «Вече» под руководством Владимира Осипова. Оба направления объединяла критика Запада, современной городской цивилизации и неприятие либеральных ценностей.
"Была и другая, во многом связующая идея, — антисемитизм. Первые винили евреев в революции 1917 года; вторые вспоминали Сталина с его борьбой с «космополитами»".
И здесь лидером мнений оказался Игорь Шафаревич. В 1974 году в одной из своих статей в сборнике-манифесте национал-консервативного диссидентства «Из-под глыб» Шафаревич заявил: «Каждый человек должен, конечно, иметь возможность покинуть страну, которую он не считает своим отечеством... сама страна заинтересована в том, чтобы не удерживать тех своих граждан, которые не связывают свою судьбу с ее судьбой». Он фактически повторял идеи, которые до революции озвучивали черносотенцы, указывая на необходимость создания еврейского государства. Статьи Шафаревича, как и другие публикации в «Из-под глыб» (там же была и жесткая статья Солженицына «Образованщина» с критикой советской интеллигенции) обозначили размежевание либералов и националистов.
Но главное публицистическое произведение Шафаревича выходит спустя три года — им оказалось большое эссе «Русофобия». Собственно, сам этот термин широко распространился во многом благодаря культовому статусу произведения Шафаревича в среде русских националистов. В ней он объявил евреев разжигателями вражды и ненависти, захлестнувших Россию и русских. Спустя три года Сахаров в одной из статей, написанных уже в ссылке в Горьком, скажет: «Националистическая идеология, как я убежден, опасна и разрушительна даже в ее наиболее гуманных на первый взгляд „диссидентских“ формах».
Критиковали Шафаревича и за передергивание и умалчивание фактов, но это не помешало популярности его идей. Механизм их распространения хорошо понятен людям, живущим в эпоху появления термина «постправда».
Шафаревич, хотя и был отлучен от преподавания в вузах, в отличие от Сахарова и Солженицына не был выслан ни из страны, ни из Москвы. Вплоть до Перестройки он вел публицистическую деятельность в самиздате. А в конце 1980-х годов в формирующемся уже большом публичном поле его идеи оказались востребованы. На улицы Москвы вышла первая за много десятилетий не подпольная националистическая организация общество «Память», участники которой не скрывали своего антисемитизма и этатизма.
Но Шафаревичу вплоть до последних дней приходилось оставаться в явной или мнимой оппозиции к власти. Даже несмотря на то, что сегодня антисемитские высказывания звучат из уст не последних лиц во властной иерархии, вряд ли смерть Шафаревича станет поводом для поминальных передач на центральных каналах. Не станет она и поводом еще раз пересмотреть взаимоотношения между либералами и националистами, как не стал им национал-либеральный «Майдан» в Киеве три года назад. Одна часть общества еще раз убедилась в правоте Сахарова, другая — в правоте автора «Русофобии».
Сергей Простаков,
"ОТКРЫТАЯ РОССИЯ", 20 февраля 2017 г.
БЕСЫ
Мчатся тучи, вьются тучи; Невидимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна. Еду, еду в чистом поле; Колокольчик дин-дин-дин . Страшно, страшно поневоле Средь неведомых равнин! "Эй, пошел, ямщик!" - "Нет мочи: Коням, барин, тяжело, Вьюга мне слипает очи, Все дороги занесло; Хоть убей, следа не видно; Сбились мы. Что делать нам! В поле бес нас водит, видно, Да кружит по сторонам. Посмотри: вон, вон играет, Дует, плюет на меня, Вон - теперь в овраг толкает Одичалого коня; Там верстою небывалой Он торчал передо мной, Там сверкнул он искрой малой И пропал во тьме пустой". Мчатся тучи, вьются тучи, Невидимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна Сил нам нет кружиться доле; Колокольчик вдруг умолк; Кони стали... "Что там в поле?" - "Кто их знает? пень иль волк?" Вьюга злится, вьюга плачет, Кони чуткие храпят, Вот уж он далече скачет; Лишь глаза во мгле горят; Кони снова понеслися; Колокольчик дин-дин-дин... Вижу: духи собралися Средь белеющих равнин. Бесконечны, безобразны, В мутной месяца игре Закружились бесы разны, Будто листья в ноябре... Сколько их? куда их гонят? Что так жалобно поют? Домового ли хоронят, Ведьму ль замуж выдают? Мчатся тучи, вьются тучи; Невидимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна. Мчатся бесы рой за роем В беспредельной вышине, Визгом жалобным и воем Надрывая сердце мне...
1830
А.С. Пушкин.