Эпохой первоначального накопления капитала в Европе считается время с середины XV века до середины XVIII века. В это время происходил рост торговли, а также изобретение и развитие обслуживающих её институтов (векселя, банки, страхование, акционерные общества). Правители Западной Европы начали проводить политику меркантилизма, которая была основана на теории о том, что нужно продавать за границу больше, чем закупать там, а разницу получать золотом. Для получения наибольшего дохода от экспорта меркантилистская теория рекомендовала использовать монополии, предоставление которых превращало правителей и их приближенных в союзников торговцев. С XV века в Англии начинается процесс обезземеления крестьян (огораживания), несколько позднее подобные процессы произошли в Германии и других странах Западной Европы, вследствие чего множество сельских жителей переселялись в города, увеличивая там предложение труда.

21 мая 2012, 13:15
Грибаускайте испугалась возвращения Путина в президенты

Президент Литвы Даля Грибаускайте заявила, что с возвращением Владимира Путина на пост президента России будет расти напряженность в отношениях между Вильнюсом и Москвой.

«Если иметь в виду, что вернулся Владимир Путин, я думаю, будет иметь место эскалация напряжения по национальным вопросам. На самом деле я прогнозирую растущее напряжение. Пусть даже непубличное, но реальное негласное между Россией и Литвой, особенно в вопросах национальных меньшинств», - цитирует литовского лидера издание «MIGnews».

Комментируя ситуацию об усилиях по сохранению литовских корней и культуры в Калининградской области России, Грибаускайте заметила, что «там не все хорошо, и имеется большое сопротивление и со стороны Калининградской администрации, и со стороны Москвы».

«По нашим данным, одной из целей будут попытки и далее доказать миру, что Балтийские страны и Литва, в частности, являются националистами, непокорными, не любят русских и пытаются навредить России», – высказала убеждение Грибаускайте.

Провинциальный нацизм Варшавы

Нынешний год, объявленный Президентом Д. Медведевым годом российской истории, уже отмечен рядом событий, в том числе… ликвидацией Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, созданной Президентом три года назад. То есть, тема признана утратившей актуальность.

Однако историкам от этого спокойнее не стало, как и не перестала история влиять на современность. В немалой степени это касается истории польско-российских и польско-советских отношений.

Хотя в последнее время и вышло несколько документальных книг, освобождённых от политических предрассудков, ряд как польских, так и российских авторов либерального направления упорно продолжают разрабатывать тезис З. Бжезинского: «Российское руководство не имеет права уклоняться от прошлого своей страны, которое весь мир считает преступным».

Про весь мир сказано, конечно, сильно. А почему бы не вспомнить для начала то, с чего, например, начала та же Польша, едва получив в 1919 году независимость. Прежде всего возрождённая дочь Европы поспешила расширить свои границы за счет практически всех соседних стран: побежденной во Второй мировой войне Германии, Литвы, с которой когда-то составляла единое государство, и ослабленной гражданской войной и обескровленной России. Ворвавшись на территорию Украины и Белоруссии, польские войска с беспримерной жестокостью расправлялись с мирным населением.

Участник той войны Юзеф Бек, ставший впоследствии министром иностранных дел Польши, был предельно откровенен: «Что касается России, то я не нахожу достаточно эпитетов, чтобы охарактеризовать ненависть, которую у нас испытывают по отношению к ней». «В деревнях мы убивали всех поголовно и все сжигали при малейшем подозрении в неискренности…».

В советское время, чтобы не омрачать польско-советских отношений, наряду с катынской темой, замалчивалась тема красноармейцев, попавших в польский плен во время польско-советской войны 1919-1920 гг. А ведь судьба их была ужасной. Десятки тысяч пленных, (по данным военного историка М. Филимошина, свыше 80 тысяч) не просто погибли в польском гулаге, а были замучены холодом, голодом, бесчеловечными пытками.

Примеров тому более чем достаточно. Служащим польской администрации Михаилом Коссановским из массы эпизодов описан такой: польские офицеры распороли пленному красноармейцу живот, зашили туда кота (!) и делали ставки, кто скорее умрет – человек или кот. Переживший ад польского плена Я. Подольский писал в своих воспоминаниях «Страшное возмездие готовит себе панская великодержавная Польша» , («Новый мир», № 5-6, 1931 г.). Но в самой Польше об этом тогда, судя по всему, мало кто задумывался.

На волне победной эйфории в стране началось искоренение всего русского, в том числе школ и церквей. В ходе той кампании был разрушен и разграблен Варшавский кафедральный собор святого Александра Невского. Газета «Голос Варшавский» торжествовала по этому поводу: «Уничтожив храм, мы тем самым доказали свое превосходство над Россией, свою правоту над нею».

На оккупированных ею землях, так называемых «всходных кресах», населенных украинцами и белорусами, Польша проводила политику унижения и беспощадного подавления прав местного населения. Так, если в 1919 году в Западной Белоруссии было 400 национальных школ, то уже в 1921 году осталось 37. С 1921 по 1936 год католики и униаты отобрали у православных общин 288 храмов, 7 монастырей, 133 православных церкви были закрыты. По-польски звучали православные проповеди, преподавался Закон Божий.

Не желавшие мириться с насильственной колонизацией украинцы и белорусы в одном лишь 1922 году 878 раз выступали против шляхетского засилья. В связи с чем крупнейшая польская газета «Речь Посполитая» писала: «Если в продолжении нескольких лет не будет перемены, то мы будем иметь там, на восточных кресах, всеобщее вооруженное восстание. Если не утопим его в крови, то оно оторвет от нас несколько провинций. На восстание есть виселица, больше ничего. На все тамошнее белорусское население должно упасть ужас, от которого в его жилах застынет кровь». И у тех, кто был помещен в польский концлагерь Береза Картузская – провозвестник Освенцима и Треблинки – она и впрямь стыла.

Помнят ли обо всем этом сегодняшние украинские, белорусские, русские и иные изобличители советского империализма и тоталитаризма?

Используя эти пугала, Польша двадцатых годов сколачивала «оборонительные» блоки с Румынией, Венгрией, с балтийскими странами, но при этом преследовала свою собственную цель – воссоздать великопольское государство «от моря до моря». В разработках польских стратегов прямо указывалось: «Расчленение России лежит в основе польских государственных интересов на Востоке» , а сам глава польского государства Ю. Пилсудский заявлял, что когда падет Москва, он прикажет на стенах Кремля крупно написать: «Говорить по-русски запрещается».

Особая статья – шашни Польши той поры с Гитлером. Уже в январе 1934 года польские лидеры подписали с нацистами акт о дружбе и ненападении, стали представлять Германию в Лиге наций, поддержали все акции Гитлера: захват Саара, ввод войск в Рейнскую область, участие в Гражданской войне в Испании, аншлюс Австрии. Польско-германские отношения становились настолько тесными, что соратник Ю. Пилсудского В. Студницкий в изданной весной 1935 года книге «Польша в европейской политической системе» так обрисовал их будущее: «Польша и Германия могут образовать основу прочного среднеевропейского блока… Германия заняла в нем первое место, а второе место принадлежало бы Польше».

К высшей точке своего единения обе страны подошли в сентябре 1938 года, во время Судетского кризиса в отношениях между Германией и Чехословакией, завершившегося печально известным Мюнхенским соглашением, по которому Запад сдал Гитлеру Чехословакию. Еще недавно россиянин, воспитанный в духе советского прекраснодушия, мог спросить: «А Польша-то тут при чем?».

А при том, что параллельно с Судетским кризисом разразился другой – Тешинский кризис, в ходе которого поляки небольшого региона Тешин на севере Чехословакии стали требовать передать его Польше, которая тут же предъявила чехам ультиматум, подкрепив его рядом военных провокаций на чехословацкий территории.

Как реагировал Советский Союз на это, видно из заголовков «Правды» тех дней. 24 сентября 1938 года: «Польские фашисты готовят путч в Тешинской Силезиии» . 27 сентября: «Безудержная наглость польских фашистов» . 28 сентября: «Провокации польских фашистов» . 30 сентября: «Провокации агрессоров не прекращаются».

Но Прага вынуждена была уступить силе. В результате Польша заполучила область, где проживало 80 тысяч поляков и 120 тысяч чехов. К польскому промышленному потенциалу добавился 41 процент выплавки чугуна и 47 процентов стали. У. Черчилль оценил это так: «Польша с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства».

Польский же триумф по поводу «тешинской победы» был неописуем. «…Открытая перед нами дорога к державной, руководящей роли в нашей части Европы требует в ближайшее время огромных усилий и разрешения неимоверно трудных задач» , – писала «Газета Польска» . Польский посол в Париже Ю. Лукасевич выпустил книгу «Польша – это держава» , в которой заявлял: «Тешинская победа – это новый этап исторического похода Польши Пилсудского во всё лучшее, хотя, может быть, и нелёгкое будущее».

В январе следующего, 1939 года Гитлер обсуждал польско-германские отношения с главой польского внешнеполитического ведомства Ю. Беком, которого заверил, что существует «единство интересов Германии и Польши в отношении Советского Союза» и что «каждая использованная против СССР польская дивизия означает экономию одной немецкой дивизии».

Об истинной цене этих заверений определённо высказался германский военный атташе в Москве Э. Кестринг: «Польша является той клячей, которую Германия впрягла в свою упряжь на время» . А Геббельс отметил в своём дневнике: «Мнение фюрера о поляках уничтожающее. Скорее звери, чем люди. Тупые и аморфные».

Уже весной того же, 1939 года рейх предъявил претензии на часть балтийского побережья Польши, наметив проложить здесь транспортный коридор между основной Германией и Восточной Пруссией. Поляки решили, что это уже слишком. На что немцы ответили расторжением польско-германского пакта о дружбе и ненападении и стали готовиться к военному решению вопроса. Советский Союз предложил полякам помощь, но они гордо отвергли её: причём тут Москва, если гарантии польской безопасности дали Англия и Франция?

Так что бояться предстоящей войны должна не Польша, а Германия. Подобные настроения отражались в заявлениях польских политиков, в бодром вещании варшавского радио, в боевых песнях о том, что одетая в сталь и броню, ведомая главнокомандующим Рыдз-Смиглы польская армия маршем выйдет на Рейн.

О факте Молотова–Риббентропа, подписанном 23 августа 1939 года в Москве, сказано столько, что количество слов давно перешло в нулевое качество. Тем ценнее объективность оценки пакта опять-таки У. Черчиллем: «Невозможно сказать, кому он внушал большее отвращение, Гитлеру или Сталину. Оба сознавали, что это могло быть временной мерой, продиктованной обстоятельствами. Антагонизм между двумя империями и системами был смертельным».

1 сентября Гитлер напал на Польшу. Об англо-французских гарантиях, данных до этого Польше, неловко даже вспоминать. 3 сентября они объявили Гитлеру войну, но вместо бомб их авиация сыпала на головы немцев миллионы листовок с призывами к благоразумию.

Можно ли сегодня в Польше услышать хоть слово упрека за такую «помощь»? Нет, кругом виновата лишь Москва, Россия. 17 сентября польское правительство бросило все еще сопротивлявшуюся армию, народ. Советское же руководство считало себя связанным договорными обязательствами до самой последней минуты пребывания польского правительства на польской земле. В ночь на 17 сентября ситуация кардинально изменилась, и в 7 часов 40 минут того же утра войска Украинского и Белорусского округов вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, насильственно отторгнутых Польшей в 1920 году.

Местное население, составлявшее 14 млн. человек, тепло встретило Красную Армию. А вот на кого многие готовы были выплеснуть свою месть за годы угнетения, так это на пленных польских жандармов и так называемых осадников, жителей польских поселений, выполнявших надзирательно-карательные функции в «восточных кресах» над украинско-белорусским «быдлом». Боясь расправ со стороны населения, такие пленные просили военную власть усилить их охрану.

Ни английское, ни французское правительства ни словом тогда не осудили действия СССР по возврату своих земель и отодвижение советской границы на 200-300 километров западнее. Более того, У. Черчилль, выступая по радио 1 октября 1939 года, оценил происшедшее объективно: «Россия проводит холодную политику собственных интересов».

Ну а польская элита… Вот как описал писатель и публицист А. Кривицкий свою встречу с командующим польской армии, сформированной в 1941 году на советской территории генералом Андерсом. Дело было в декабре сорок первого, в номере гостиницы «Москва».

«Генерал стоял передо мной во весь рост уже во френче, застегивая поясной ремень и поправляя наплечный. Он пристегнул у левого бедра саблю с замысловато украшенным эфесом. Наверное, собирался на какой-то прием. Его распирало самодовольство.

— Пока русский возится с кобурой, вытащит пистолет, поляк вырвет из ножен саблю и… ж-и-ик! – Андерс картинно показал, как легко и быстро он расправится с противником».

Представим, читатель. Дело происходит в разгар битвы за Москву. Родина генерала находится под нацистским сапогом. И называется генерал-губернаторством. Сам же генерал, после его пленения Красной Армией и ранения прошел лечение во львовском госпитале, затем получил в Советах не только освобождение, но и полное содержание (польским генералам положили оклады в десять тысяч рублей, полковникам – по пять тысяч, подполковникам и майорам – по 3 тысячи, остальным офицерам по две тысячи, младшему командному составу по пятьсот рублей – месячную зарплату высококвалифицированного московского рабочего). Он в тылу страны, напрягающей последние силы. Он в тепле и комфорте. И ведет себя как задиристый хвастунишка-шестиклассник.

В те же декабрьские дни его и главу польского правительства в Лондоне генерала Сикорского принимал Сталин. Андерс говорил: «Мы все без исключения любим свою Отчизну и хотим войти в нее первыми, хотим как можно скорее отправиться в бой…». И все в таком духе. А в итоге: «Быть может, нам удастся сформировать часть армии в Иране, а потом она вместе с теми частями, что остаются в СССР, пойдет на фронт».

Сикорский же предлагал всю польскую армию перевести из СССР в Иран, «где климат, а также несомненно обеспеченная американо-английская помощь, возможно, дадут людям прийти в себя, и мы сформируем сильную армию. Армия эта затем вернется сюда, на фронт, чтобы занять на нем свое место».

Сразу поняв, что с такими союзниками никаких врагов уже не надо, Сталин ответил обоим стратегам: «Если поляки не хотят воевать, пусть уходят… Сами справимся».

И они, подкормленные и отдохнувшие от войны в советском тылу, ушли вместе с прикомандированными к ним женами. Часть в канун Сталинградской битвы, а часть – в самый ее разгар. Тогда в информационном бюллетене Главного штаба польской Армии Крайовой (АК) Сталинградское сражение оценивалось так: «Ад на Волге. Битва за Сталинград приобретает историческое значение. Очень важно и то, что колоссальная битва на великой реке затягивается. В ней уничтожают себя две крупные силы зла».

После этого только в Польше наших воинов погибло, в том числе и от АКовских пуль, шестьсот тысяч. Это впятеро больше, чем погибло поляков на всех фронтах Второй мировой и в десятки раз больше, чем расстреляно польских офицеров в Катыни. А ещё Москву клеймят за то, что та не бросила изнурённые наступлением дивизии на помощь варшавскому восстанию и не положила ещё сто-двести тысяч русских душ.

А ещё… Бесконечность польских претензий к России известный публицист Ежи Урбан называет политическим провинциализмом.

Голоса тех, кто в сегодняшней Польше готов честно вспоминать об этом, всё глуше. Зато всё громче звучат голоса антироссийски настроенных политологов.

Таких, как, например, профессор П. Вечоркевич, заявивший в пространном интервью газете «Речь Посполитая» : «Мы могли бы найти место на стороне рейха почти такое же, как Италия и наверняка лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск».

У профессора явно отшибло память. Такое бывает не только у польских интеллектуалов, но и у российских, всерьез утверждающих, как например, С. Белковский, что союз с Гитлером был бы благом для нашего народа. Похоже, у иных мыслителей в Варшаве и Москве даже провалы памяти общие.

Что же до победного парада в Москве на Красной площади, то в нем поляки участвовали. Но не те, что ушли в Иран в разгар боев под Сталинградом, а те, что бок о бок с советским солдатом прошли с боями до самого Берлина. У нас их вспоминают добром.

Спросят: зачем ворошить всё это? Ведь говорится же: «Кто прошлое помянет, тому глаз вон». Правильно. Только у пословицы есть продолжение: «А кто забудет, – тому оба».

источник: http://www.segodnia.ru

«Мир без нацизма»: эстонские власти проводят насильственную ассимиляцию русского населения

Международное правозащитное движение «Мир без нацизма» опубликовало результаты Мониторинга проявлений ксенофобских настроений, экстремизма и возрождения нацизма в Эстонии за апрель 2012 года.

Правозащитники расследовади несколько тем, в числе которых: Ежегодник полиции безопасности, Михаил Кылварт и НКО «Русская школа Эстонии», 26 апреля – годовщина событий «Бронзовой ночи» и др. Проанализировав таким образом все имеющиеся факты авторы документы пришли в неутешительным выводам:

В апреле продолжилась активизация политики правящих кругов Эстонии, направленной на сокращение русского культурного присутствия в Эстонии. Отказав русскоязычным жителям страны в гражданстве в 1991 году при распаде СССР, и тем самым противопоставив друг другу две общины, правящий режим Эстонии заранее обрек на неудачу любые попытки интеграции русскоязычных в эстонское общество путем добровольной ассимиляции. Жесткое языковое законодательство, карающее не только государственных чиновников, но и сотрудников частных фирм за недостаточное знание эстонского языка, еще больше ожесточило противостояние между двумя общинами, вынудив многих русских освободить свои рабочие места эстонцам.

Понимая, что методы добровольной ассимиляции обречены на неуспех, власти фактически перешли к методам насильственной ассимиляции, под которыми подразумевается в т.ч. проведение т.н. «школьной реформы». В результате этой реформы 60% всех общеобразовательных предметов в русских национальных школах будет преподаваться на эстонском языке и 40% — на русском. Таким образом, эстонские власти пытаются заставить русских детей стать эстонцами, ломая сложившуюся еще в СССР систему образования. В Латвии, где такая система существует с 2007 года, она привела к снижению уровня знаний русскоязычных детей по тем предметам, по которым преподавание было переведено на латышский язык, хотя уровень владения латышским у русскоязычных детей повысился.

Характерно, что переход на билингвальную систему обучения коснулся только русских национальных школ и не коснулся эстонских школ, в которых преподавание всегда, в том числе в советское время, велось только на эстонском.

«Образовательная» реформа, попытка введения специальных отличительных знаков для заключенных по принципу владения ими эстонским языком, преследования антифашистов, в том числе ставшие традиционными политические оценки неправительственных организаций, отдельных общественных и политических деятелей службой государственной безопасности страны (ранее это было характерно только для КГБ СССР) — все это попытки неприкрытого давления на инакомыслящих и русскоязычную общину с целью ее запугивания и дальнейшей ассимиляции в соответствиями с целями построения национального эстонского государства.

Вики Пелаэс. Гулаг в США.

НОВАЯ ФОРМА БЕСЧЕЛОВЕЧНОЙ ЭКСПЛУАТАЦИИ
Правозащитные организации, как политического направления, так и социального, борются против того, что они называют «новой формой бесчеловечной эксплуатации в США»;

   

они утверждают, что почти 2 миллиона заключенных, в основном, черных и испаноязычных, работают в различных отраслях промышленности за скудное вознаграждение. Для промышленных магнатов - это золотое дно. Тут не приходится нервничать из-за забастовок, из-за оплаты страховки от безработицы, отпусков и отгулов. Все их работники заняты полное время, никогда не опаздывают, никогда не прогуливают по «семейным обстоятельствам»; более того, если им не нравится оплата 25 центов в час и они отказываются работать, их запирают в одиночки.

В федеральных и частных тюрьмах содержится около 2 миллионов человек. Как утверждает «Калифорниа призон фокус», «не было еще в истории человечества общества, которое держало бы в тюрьме столько своих членов. Цифры говорят, что в США находится в тюрьмах больше заключенных, чем в какой-либо иной стране - на полмиллиона больше, чем в Китае, хотя население этой страны в пять раз больше, чем в Соединенных Штатах. Статистика ясно говорит, что в США находится 25% заключенных всего мира, а население их равно 5%. Еще в 1972 году в США было менее 300 000 заключенных, в 1990-м - уже 1 миллион. Десять лет назад во всей стране было всего пять частных тюрем, в которых содержалось 2 тысячи заключенных, теперь же таких тюрем 100, а заключенных в них - 62 000. По оценкам, в следующем десятилетии число это составит 360 000.

Что же произошло за последние десять лет? Откуда взялось так много заключенных?

«Частный наем заключенных провоцирует стремление сажать людей в тюрьму. Тюрьмы зависят от дохода. Корпоративные держатели акций, которые делают деньги на труде заключенных, лоббируют приговоры к более длительным срокам, чтобы обеспечить себя рабочей силой. Система кормит сама себя», - говорится в исследовании Прогрессивной Лейбористской партии, которая считает тюремную систему «подражанием нацистской Германии в том, что касается принудительного рабского труда и концентрационных лагерей».

Тюремная индустрия - одна из наиболее быстрорастущих отраслей, и инвесторы ее находятся на Уолл-стрит. «У этой многомиллионной индустрии есть собственные торговые выставки, съезды, веб-сайты, интернет-каталоги. Она ведет прямые рекламные кампании, владеет проектировочными и строительными фирмами, инвестиционными фондами на Уолл-стрит, фирмами по эксплуатации зданий, по снабжению продовольствием, а также у нее имеется вооруженная охрана и обитые войлоком камеры».

Как пишет «Лефт Бизнес Обзервер», тюремная индустрия США производит 100% всех военных касок, форменных ремней и портупей, бронежилетов, идентификационных карт, рубашек, брюк, палаток, рюкзаков и фляжек. Помимо военного снаряжения и обмундирования, тюрьма производит 98% от рынка монтажных инструментов, 46% пуленепробиваемых жилетов, 36% бытовой техники, 30% наушников, микорофонов, мегафонов и 21% офисной мебели, а также авиационное и медицинское оборудование и многое другое - заключенные занимаются даже дрессировкой собак-поводырей для слепых.

ПРЕСТУПНОСТЬ ПАДАЕТ, ТЮРЕМНОЕ НАСЕЛЕНИЕ РАСТЕТ

По данным правозащитных организаций, увеличению потенциального дохода для тех, кто вкладывает деньги в тюремный индустриальных комплекс, способствуют несколько факторов.

1) Приговоры к лишению свободы за ненасильственные преступления и длительные сроки заключения за хранение микроскопических количеств запрещенных веществ. Федеральный закон предусматривает пятилетний срок без права на условно-досрочное освобождение за хранение 5 граммов крэка либо 3,5 унций героина (1 унция = 28,35 г) или 10 лет за хранение менее чем 2 унций кокаина-сырцы или крэка. За 500 граммов чистого кокаина тот же закон предусматривает всего лишь пятилетний срок. Большинство из тех, кто употребляет чистый кокаин, - это богатые либо принадлежащие к среднему классу белые. Черные же и испаноязычные употребляют кокаин-сырец. В Техасе человека можно приговорить к более чем 2 годам лишения свободы за 4 унции марихуаны. В штате Нью-Йорк антинаркотический закон 1973 года предусматривает от 15 лет тюремного заключения до пожизненного срока за 4 унции любого запрещенного вещества.

2) После принятия в 13 штатах закона «трех преступлений» (пожизненный срок за три преступления) стало необходимым строительство еще 20 федеральных тюрем. Одним из поразительных следствий этого закона стали три приговора (каждый - к 25 годам) человеку, который угнал автомобиль и украл два велосипеда.

3) Более длительные сроки:

- принятие законов, которые требуют пусть минимального тюремного заключения невзирая на обстоятельства;

- широкое распространение приносящего прибыль труда заключенных, что приводит к лишению свободы большего числа людей и на более длительные сроки;

- увеличение числа взысканий для заключенных, что продлевает сроки их нахождения в тюрьме.

   

ИСТОРИЯ ТЮРЕМНЫХ РАБОТ В США

Тюремный труд корнями уходит в эпоху рабовладения. После Гражданской войны 1861-1865 годов была введена система «сдачи заключенных в аренду», что продолжало традиции рабовладения. Отпущенных на свободу рабов обвиняли в неисполнении обязательств по «дольщине» или в мелких кражах, почти никогда не доказанных, и «сдавали в аренду» для сбора хлопка, работ на шахтах и строительства железных дорог. С 1870 до 1910 года в Джорджии 88% «сданных в аренду» заключенных составляли негры, в Алабаме - 93%. В Миссисипи огромная тюремная ферма, очень похожая на плантации времен рабства, существовала до 1972 года.

После Гражданской войны сегрегационные законы Джима Кроу были навязаны всем штатам, расовая сегрегация затронула школы, жилье, браки и множество других вопросов повседневного быта. «Сегодня введение новых законов, носящих явно выраженный расистский характер, внедряет рабский труд и потогонное производство в пенитенциарной системе, называющейся теперь "тюремный индустриальный комплекс??, отмечает «Лефт Бизнес Обзервер».

Кто же инвестирует в этот комплекс? Как минимум, 37 штатов легализовали использование труда заключенных частными корпорациями, которые организуют производство внутри тюрем. В список этих корпораций входят самые сливки американского корпоративного сообщества: IBM, Boeing, Motorola, Microsoft, AT&T, Wireless, Texas Instrument, Dell, Compaq, Honeywell, Hewlett-Packard, Nortel, Lucent Technologies, 3Com, Intel, Northern Telecom, TWA, Nordstrom?s, Revlon, Macy?s, Pierre Cardin, Target Stores и многие другие. Все эти компании с восторгом отнеслись к радужным экономическим перспективам, которые сулил тюремный труд. С 1980 по 1994 год прибыли с 392 миллионов долларов выросли до 1 миллиарда 31 миллиона. Заключенные, как правило, получают минимальную заработную плату, установленную в том или ином штате, но отнюдь не всегда: в Колорадо им платят около 2 долларов в час, что значительно меньше минимума. В частных тюрьмах они получают всего 17 центов за час, рабочий день составляет максимум 6 часов, то есть 20 долларов в месяц. В Теннесси больше всех частных тюрем платит ССА, там заключенные получают 50 центов за час «высококвалифицированного» труда. На таком фоне нет ничего удивительного, что заключенным в федеральных тюрьмах оплата их труда кажется весьма щедрой - здесь они зарабатывают 1 доллар двадцать пять центов в час и работают восемь часов в день, а иногда и сверхурочно. Они могут отсылать домой 200-300 долларов в месяц.

Благодаря тюремному труду Соединенные Штаты вновь оказались привлекательным местом для инвестиций в труд, что раньше было уделом стран Третьего мира. В Мексике расположенное вблизи границы сборочное производство закрылось и перевело свои операции в тюрьму «Сент-Квентин» (Калифорния). В Техасе с завода уволили 150 рабочих и заключили контракт с частной тюрьмой «Локхарт», где теперь собираются электросхемы для таких компаний, как IBM и Compaq.

Член Палаты представителей штата Орегон недавно просил корпорацию Nike поторопиться с переводом производства из Индонезии в Орегон, сказав, что «здесь у производителя не будет проблем с транспортировкой, здесь мы обеспечим конкурентоспособный тюремный труд».

   

ЧАСТНЫЕ ТЮРЬМЫ

Бум приватизации тюрем начался в 1980-х, при Рейгане и Буше-старшем, но расцвета достиг при Клинтоне, когда американские акции пошли, как горячие пирожки. Клинтоновская программа по сокращению федеральных работников привела к тому, что департаменты юстиции стали заключать контракты на содержание под стражей лиц без документов и особо охраняемых заключенных с частными тюремными корпорациями.

Частные тюрьмы - самый доходный бизнес в комплексе тюремной индустрии. В 27 штатах около 18 корпораций содержат под стражей 10 000 заключенных. Самые крупные из них - Коррекционная Корпорация Америки (CCA) и Уокенхат, вместе они контролируют 75% этого рынка. Частные тюрьмы получают от государства определенные суммы на каждого заключенного вне зависимости от того, сколько стоит его содержание. Управляющий частной тюрьмы в Вирджинии Рассел Борас признался, что «низкий уровень затрат напрямую связан с тем, чтобы иметь минимальное число охраны для максимального числа заключенных». В Лоренсвиле (Вирджиния) у ССА есть ультра современная тюрьма, где пять человек днем и двое ночью охраняют 750 заключенных. В этих тюрьмах заключенные могут рассчитывать на сокращение срока за «хорошее поведение», но за любое нарушение им прибавляется 30 дней, что означает дополнительные прибыли для ССА. По исследованиям тюрем в Нью-Мехико выяснилось, что федеральные заключенные получают в восемь раз больше досрочных освобождений за «хорошее поведение», чем заключенные ССА.

   

ИМПОРТ И ЭКСПОРТ ЗАКЛЮЧЕННЫХ

Прибыли стали столь высоки, что появился новый бизнес - импорт осужденных на большие сроки, то есть приговоренных за особо тяжкие преступления. Когда федеральный судья постановил, что перенаселение в техасских тюрьмах является жестоким и неоправданным наказанием, ССА подписало контракты с шерифами бедных округов на строительство и содержание новых тюрем на условиях раздела прибылей. Как писал «Атлантик Монсли» в декабре 1998 года, этот план был поддержан такими инвесторами, как Merrill-Lynch, Shearson-Lehman, American Express and Allstate Merrill-Lynch, Shearson-Lehman, American Express and Allstate, и строительство пошло по всему сельскому Техасу. Губернатор Энн Ричардс последовала примеру Марио Куомо из штата Нью-Йорк и настроила столько тюрем, что рынок оказался перенасыщен и сократил прибыли частных тюрем.

Подписанный Клинтоном в 1996 году закон отменил условное наказание под надзором суда, и это привело к тому, что в тюрьмах началось перенаселение и условия содержания в них стали жестокими и опасными. Тогда частные тюремные корпорации в Техасе стали заключать договоры с теми штатами, где тюрьмы были особенно перенаселены, сдавая им в аренду тюрьмы ССА, расположенные в маленьких городах. Комиссионные для продавца услуги составляют от 2 долларов 50 центов до 5 долларов 50 центов в день за «место». Округ получает 1 доллар 50 центов за каждого заключенного.

   

СТАТИСТИКА

97% из 125 000 федеральных заключенных осуждены за ненасильственные преступления.

Есть уверенность, что более половины из 623 000 подследственных в тюрьмах округов и муниципалитетов не совершали тех преступлений, которые им вменяются. Большинство из них ждет суда.

2/3 из миллиона заключенных штатов совершили ненасильственные преступления.

60% из 2 миллионов заключенных по всей стране страдают психическими расстройствами.